наблюдательную будку. Дверь была открыта. Он поднялся по лестнице и вошел в будку.
Погодин, размеренно дыша, лежал на трех стульях; он явно спал. Мирский мягко тронул его за плечо.
– Погодин, – сказал он. – Пора уходить.
Погодин открыл глаза и ошарашено уставился на Павла.
– Они вас убили, – прошептал он. – Они снесли вам полголовы. Я видел.
– Я спал, и мне снились очень странные сны. Вы видели, что случилось с Велигорским… с Белозерским и Языковым?
– Нет, – сказал Погодин. – Меня окутал туман, и больше я ничего не помню. А теперь вы. – Его глаза расширились, и он сел; губы его дрожали. – Я хочу уйти отсюда.
– Хорошая мысль. Давайте выясним, что произошло. – Мирский пошел впереди Погодина вниз по лестнице к черной двери. – Открыть, – приказал он.
Полукруглая дверь медленно раздвинулась.
Спиной к Мирскому у двери неподвижно стоял Анненковский, держа автомат за ствол и уперев его прикладом в землю.
– Простите, майор.
Анненковский напрягся и резко повернулся кругом, поднимая автомат.
– Осторожнее, – предупредил Мирский.
– Товарищ полковник… то есть генерал…
– Где остальные? – спросил Мирский, глядя на стоявших четырехугольником военных.
– Остальные?
– Политработники.
– Они не выходили. Извините, товарищ генерал, но нам сейчас нужно возвращаться в лагерь – мы должны связаться с ними по радио и…
– Как долго меня не было?
– Девять дней, товарищ генерал.
– Кто вместо меня? – спросил Мирский. Погодин шагнул вперед из-за его спины.
– В данный момент – майор Гарабедян и подполковник Плетнев.
– Тогда пойдемте к ним. Что делают здесь войска НАТО?
– Товарищ генерал… – Анненковский, казалось, был на грани обморока. – Здесь была очень напряженная обстановка. Никто не знал, что произошло. Что там случилось?
– Хороший вопрос, – усмехнулся Мирский. – Может быть, позже мы это узнаем. Пока что я чувствую себя прекрасно – и Погодин тоже, – и нам нужно в лагерь… в четвертую камеру?
– Да, товарищ генерал.
– Тогда идем. А почему наши люди стоят здесь?
– Ждут вас, товарищ генерал.
– Тогда они возвращаются с нами.
– Есть, товарищ генерал.
В поезде Мирский закрыл глаза и прислонился к стене. «Я мертв, – подумал он. – Я ощущаю, что какие- то части меня отсутствуют, заменены, провалы заделаны. Это означает, что я теперь новый человек; я был мертв и снова ожил. Новый, но обремененный прежней ответственностью».
Он открыл глаза и посмотрел на Анненковского. Майор разглядывал его со смахивающим на ужас выражением, которое тут же сменилось болезненной улыбкой.
Глава 54
– Давайте подведем итоги, – сказал Лэньер. Они снова собрались в квартире Патриции, чтобы выслушать ее рассказ о бродяге и решить, как себя вести. – Мы гости, но не совсем. Нас охраняют, а это означает, что наше положение несколько напоминает положение пленников.
– Доступ к службе информации ограничен, – подсказала Фарли.
– Мы не можем вернуться обратно, – заметил Хайнеман.
– И – если то, что узнала Патриция, правда – нам предстоит стать знаменитостями, – добавила Ленора Кэрролсон.
– Бродяга не говорил, что кто-то ожидал возвращения Камня к Земле? – поинтересовался Лэньер.
– Нет, – ответила Патриция. – И я так не думаю. Если я права, они считали, что он будет просто продолжать двигаться в пространстве, будучи слишком маленьким для того, чтобы кто-то его заметил, и никогда нигде не остановится…
– Так каково будет наше отношение ко всему этому? – спросил Лэньер. – Ларри, Ленора?
– Какая разница, чего мы хотим? Что мы можем сделать? – спросил Хайнеман, разводя руками.
– Подумай, Ларри, – сказала Кэрролсон, кладя руку ему на колено. – Мы знаменитости. Они не могут
