крича, что тут творится прямой обман и что кто-то обязан вмешаться. Милиционеры не отреагировали ни на это, ни тогда, когда два дюжих молодых человека (по всей видимости, «охранники» при лотерее) схватили Георгия Шлитцера и куда-то поволокли. Как девочки ни были испуганы, они, после небольшого замешательства, кинулись следом, крича и требуя, чтобы мальчика отпустили. На некоторое время они потеряли из виду Георгия Шлитцера и схвативших его людей. Потом они увидели, что Георгий Шлитцер, весь в крови, бежит о одной из аллей, и, перехватив его, повели а собой, подальше от места событий. Как позднее объяснил Георгий Шлитцер, двое схватили его и стали зверски избивать, затащив в безлюдное место, и он даже испугался, что его забьют до смерти. Ему, однако, удалось вырваться и убежать. Втроем, девочки и Георгий Шлитцер, добрались до нашего дома, выбирая самые тихие переулки и проходные дворы.
В свете всего вышеизложенного я категорически требую:
1. Прекратить деятельность жульнических лотерей и привлечь к ответственности их организаторов и участников;
2. Найти и сурово наказать по закону негодяев, избивших тринадцатилетнего Георгия Шлитцера;
3. Рассмотреть вопрос о поведении милицейского патруля, находившегося совсем рядом с местом происшествия и никак не отреагировавшего на возмутительный эпизод, который заслуживал не только немедленного пресечения, но и возбуждения уголовного дела по его поводу.
Семидумов Юрий Владиленович
16 апреля 2002 года
— Вот так! — гордо сказал Юрий Владиленович, когда мы закончили чтение. — Теперь они попляшут!
Мы переглянулись. Насчет того, что лохотронщики — мы сразу просекли, что девочки и Жорка столкнулись именно с лохотроном — сильно попляшут, у нас имелись сомнения. Мы не раз слышали, насколько серьезно у подобных мошенников «все схвачено, за все заплачено», чтобы им не мешали «работать». Одно поведение милицейского патруля говорило о многом. Организаторы лохотронов могли заручиться поддержкой кого-то из районных чиновников, а может, и кого-нибудь повыше…
Кажется, наше мнение разделяла и Олина мама.
— Попляшут они, как же! — фыркнула она. — Хорошо, если милиция хоть что-то сделает по твоему заявлению, а не отделается отпиской, что, мол, так-то и так-то, хулиганы, избившие мальчика, не найдены, с лотереей все в порядке, лицензия есть…
— Не может там быть все в порядке! — подал голос Жорик, снявший свои примочки и получивший возможность разговаривать. — Я вам говорю, нельзя несовершеннолетних вовлекать в азартные игры, это уже нарушение. И потом, есть какое-то правило, даже в законе прописанное, что выигрышных билетов должно быть не меньше сколько-то там от общего количества. То ли десять процентов, то ли семь, я не помню, да это и неважно. Я на что угодно поспорю, если взять и вскрыть все билетики, то не будет там нужного процента выигрышных билетов! Может, вообще выигрышных билетов не будет! И тогда их лотерею можно разгонять, а то и арестовывать! Только надо это делать с самого утра, едва они приехали и разложили свое хозяйство, чтобы они не могли отговориться, будто все выигрышные билеты разобрали те, кто играл с самого утра! И еще можно найти всякие законы и правила, которые они нарушили!
— И откуда ты все это знаешь? — удивилась Ольга.
— Жизнь научила! — весело и несколько туманно ответил Жорик. Он встал, подошел к небольшому зеркальцу и поглядел на свои побледневшие синяки и заживающие ссадины.
— Нормально! — сказал он. — К завтрашнему вечеру синяки, конечно, не пройдут, но уже никого не напугают. Надеюсь, без разбора полетов обойдется.
— Да при чем тут разбор полетов! — прогудел Илюха. — Ведь ты был прав!
— Прав, не прав… — Жорка махнул рукой и с восхищением поглядел на свою одежду, чистую и выглаженную. — Класс! Прямо сейчас и переоденусь! Ребята, пойдем со мной в комнату, пока я переодеваться буду!
Мы проследовали за ним в комнату, Жорик закрыл дверь и перевел дух.
— Уф!.. Значит так, братва, у нас есть две минуты, пока я переодеваюсь. Потому что, как вы понимаете, я этого дела так не оставлю, но вы представляете, какой бы шухер подняли взрослые, да и девчонки тоже, если бы я вздумал обсуждать это при них? Вопль был бы — закачаешься, и никуда бы нас не пустили, ни на какую разборку. Но отомстить мы должны! Да и прикрыть эту лохотронную лавочку тоже!
— Так что ты предлагаешь? — спросил Алешка.
— А предлагаю я вот что… — Жорик хитро подмигнул нам и помедлил, прежде чем ответить.
Осетров. …Итак, самостоятельно решили действовать?
Шлитцер. Так точно!
Осетров. Ты мне тут не ерничай… Партизан!
Конев. Но вы ведь сами говорили, что в неожиданных и критических условиях очень важно проявлять самостоятельность, а не ждать инструкций от начальства.
Осетров. А разве вас никто не учил, что самостоятельность и самодеятельность — это вещи разные и что надо отличать их друг от друга?
Угланов. Так мы все продумали. Вон, и насчет фотоаппарата даже, и насчет всего плана действий…
Осетров. Насчет фотоаппарата, это вы молодцы. Допускаю, что и любые другие сообразительные мальчишки, без всяких азов профессионального образования, догадались бы прихватить его, в подобных обстоятельствах. Но я рад, что такие вещи у вас начинают в подкорке застревать… Но я о другом говорю.
Карсавин. Так мы бы обязательно доложили в один момент, если б что, но мы считали, что не стоит беспокоить вас по пустякам, пока сами все не проверим. Надо ж представлять, о чем докладываешь.
Осетров. Только не надо мне, как вы говорите, «лапшу на уши вешать». Я вам уже объяснял, что пустяков не бывает, а кто эту прописную истину усвоить не в состоянии — тот может собирать вещички и выметаться из школы… Ладно, продолжайте.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
МЫ НАЧИНАЕМ ДЕЙСТВОВАТЬ
— Прежде всего, — заговорил Жорик, натягивая Алешкины джинсы, которые выглядели теперь так, будто только из магазина, — надо проследить за этими лохотронщиками. Потому что если приедет милиция и заберет их, то нам, конечно, делать нечего. С ними и так разберутся. Но я сильно сомневаюсь, что милиция приедет. Вот и получается, что вам надо осторожненько за ними понаблюдать, часа два или три, кто к ним подходит, с кем они общаются. Я ведь не могу пойти с вами. Они ж меня узнают… То есть прогуляться с вами я могу, показать их, хотя вы и без меня их определите. Это у того выхода из метро, который дальше от центра. Сам лохотронщик ржавый такой, как гвоздь, и гнутый, а эти мочилы при нем с такими скошенными лбами, какие редко увидишь. В зоопарке их показывать, честное слово. Они и правда чуть меня не убили, но я таких обезьян знаю. И все сделал так, как нас на занятиях по рукопашному бою учат. И выскользнул, пока они там соображали. Ух, и драпал же я! Но теперь мы их накроем, факт. Значит, вы отправляйтесь, а я вас чуть-чуть провожу.
Вот так, болтая без остановки, чтобы успеть посвятить нас во все самое-самое, как он считал — главное, он облачился в отстиранную, вычищенную и выглаженную одежду и завертелся на месте, словно волчок, любуясь, как на нем все ладно сидит.
— Класс! — сказал он. — И девчонка классная, правда? В конце концов, все к лучшему получилось, ведь я с Ольгой познакомился. Хотя, конечно, если бы я был в форме, все бы получилось по-другому. С кадетом в форме с нашивками нашего ведомства никакая шпана не стала бы связываться. Вернули бы
