нравится ходить на цыпочках поздно ночью.
— Если бы я открыла…
— Не выйдет.
— Если бы я…
— Нет.
— Но до Рождества еще столько часов.
— Ужасно, да? — улыбнулась ей Фэйт. — Через десять минут ты идешь петь рождественские гимны, так что лучше надевай куртку.
Клара пошла натягивать сапоги.
— Может быть, когда я вернусь, будет хоть один подарок, который ты посчитаешь не очень важным, чтобы ждать до следующего утра.
— Все подарки под елкой жизненно важны. — Фэйт встала, чтобы помочь ей надеть куртку. — Как и следующие указания. Оставайся с группой. Не снимай рукавицы, потому что я хочу, чтобы у тебя остались невредимыми все пальчики. Не потеряй шапку. Слушайся мистера и миссис Истердэя.
— Мама. — Клара вздохнула. — Ты обращаешься со мной, как с маленькой.
— Ты и есть моя малышка. — Фэйт крепко поцеловала ее. — Иди.
— Господи, мне будет уже десять лет в феврале. То есть, уже вот-вот.
— И в феврале ты все еще будешь моей маленькой девочкой. Удачно повеселиться.
Клара издала долгий, полный непонимания вздох.
— Ладно.
— Ладно, — передразнила ее Фэйт. — Скажи до свидания.
Клара выглянула из-за матери.
— Ты еще будешь здесь, когда я вернусь?
— Да.
Удовлетворенная, она усмехнулась и открыла дверь.
— Пока.
— Чудовище, — фыркнула Фэйт и начала собирать тарелки.
— Она потрясающая. — Встав, Джейсон стал помогать ей убирать со стола. — Мне кажется, она маловата для своего возраста. Я даже не осознавал, что ей будет уже десять. Трудно пове… — Он запнулся, пока Фэйт ставила тарелки в раковину. — Ей будет десять в феврале.
— Угу. Сама не могу в это поверить. Иногда кажется, будто она родилась только вчера, но иногда… — Она резко замолчала, затаив дыхание. Очень тщательно она стала наливать в раковину воду и средство для мытья посуды. — Если хочешь, иди в зал, налей себе вина, я приду через минуту…
— В феврале. — Джейсон взял ее за руку. Когда он повернул ее к себе, то увидел, что кровь отхлынула от ее лица. Его пальцы сжались, оставляя синяки, которые никто их них не заметил. — Десять лет в феврале. Мы занимались любовью в июне. Боже, я не знаю, как много раз мы сделали это той ночью. Я больше ни разу не дотронулся до тебя, прежде чем уехал несколько недель спустя, потому что нам не удалось остаться наедине. Ты, скорее всего, вышла замуж за Тома в сентябре.
У нее пересохло в горле. Она не могла даже сглотнуть, только смотрела на него.
— Она моя, — прошептал он, и эти слова эхом отозвались от стен кухни. — Клара — моя дочь.
Она открыла рот, чтобы заговорить, но, казалось, ей нечего было сказать. С дрожащими губами и повлажневшими глазами она кивнула.
— Господи! — Он взял ее за обе руки, почти оторвав от земли, прежде чем снова толкнуть ее к раковине. Ярость в его взгляде могла бы заставить ее съежиться, если бы она не была готова охотно ее принять. — Как ты могла? Будь ты проклята, она наша дочь, и ты не сказала мне. Ты вышла замуж за другого мужчину и родила нашего ребенка. Ему ты тоже солгала? Ты заставила его думать, что она — его дочь, чтобы у тебя был уютный дом и кружевные занавеси на окнах?
— Джейсон, пожалуйста…
— У меня было право. — Он оттолкнул ее, чтобы не ударить, как ему того хотелось. — У меня были на нее права. Десять лет. Ты украла их у меня.
— Нет! Все было не так. Джейсон, пожалуйста! Ты должен выслушать меня!
— Черт с тобой. — Он сказал это спокойно, так спокойно, что она отступила на шаг назад, как будто он ударил ее. Она могла поспорить со злостью, даже усмирить ее. Но против тихой ярости она была беспомощна.
— Пожалуйста, позволь мне объяснить.
— Ты не можешь сказать ничего, что могло бы исправить это. Ничего. — Он схватил свою куртку с вешалки и вылетел из кухни.
— Ты чертов дурак, Джейсон Ло. — Вдова Мэрчант сидела в своем кресле-качалке на кухне и сердито хмурилась.
— Она лгала мне. Лгала все эти годы.
— Вздор. — Она поправила мишуру на маленькой елке, стоящей у окна. Веселая мелодия из “Щелкунчика” доносилась из зала. — Она сделала то, что должна была, ни больше, ни меньше.
Он мерил кухню шагами. Он все еще не понимал, почему пришел сюда, вместо того, чтобы пойти в 'Бар Клэнси'. Он шел по снегу около часа, а может, и больше, когда вдруг обнаружил, что стоит у дверей дома вдовы.
— Ты знала, не так ли? Знала, что я — отец Клары.
— Я догадывалась. — Качалка мягко скрипнула, когда она пошевелилась. — Она похожа на тебя.
Это вызвало у него нервную дрожь, он не знал, что делать с этим.
— Она — копия Фэйт.
— Да, если не присматриваться. Брови твои и рот тоже. Святый Боже, а уж темперамент точно твой. Джейсон, если бы ты узнал, что станешь отцом, десять лет назад, что бы ты сделал?
— Мне бы пришлось вернуться ради нее. — Он повернулся, рукой взъерошив волосы. — Я был бы в панике, — более спокойно признался он. — Но вернулся бы.
— Я всегда так и думала. Но… впрочем, это Фэйт должна тебе рассказать. Лучше иди назад и выслушай ее.
— Это не имеет значения.
— Терпеть не могу этаких страдальцев, — пробормотала она.
Он хотел было огрызнуться, но вместо этого вздохнул.
— Мне больно. Мне правда больно.
— Это твоя жизнь, — проговорила она без намека на сочувствие в голосе. — Хочешь потерять их обеих снова?
— Нет. Боже, нет. Но я не знаю, как много я смогу простить.
Пожилая женщина приподняла брови.
— Что ж, справедливо. Позволь Фэйт сделать то же самое.
Прежде чем он смог ответить, кухонная дверь распахнулась. На пороге стояла Фэйт, вся в снегу, с мокрым от слез лицом. Не обращая внимания на влажные следы, которые оставляла за собой, она кинулась к Джейсону.
— Клара, — с трудом выговорила она.
Когда он взял ее за руки, то почувствовал, что они дрожат. Ее ужас передался ему.
— Что случилось?
— Она пропала.
Глава 9
