А вот Теодор, например, по работе — фрилансер, то есть свободный художник. Над ним только Господь Бог в небесах, и в того он, кажется, не очень-то верит. Говорит, что он агностик, принадлежащий к иудейской конфессии. Возьмет заказ, сляпает программку методом Copy-Paste, получит денежки и на них съездит с Баронессой в Лондон или новую картину из художественного салона в Яффо на стену в своем салоне повесит. И так вся еврейская жизнь покажется высокому чиновнику из России одной большой лужей, где возлегают все евреи в свое удовольствие. И захочется ему разве что почесать их за ухом снисходительно со своей невероятной высоты, на которой только рубиновые звезды горят.
И внутри Храма Гроба Господня был Серега несколько озадачен. Тут рядом и камень, на котором лежал Спаситель, и гроб Его, а на Голгофу от самого почти Гроба нужно подняться по узкой лестнице, и кажется, что кто по ней однажды поднялся, тот там и остался навеки, так много там сбилось народу. Наоборот, в пещере, в которую снесли Иисуса после креста, совершенно пусто — одни маленькие крестики на стенах, выдолбленные в камне крестоносцами. Чтобы проползти в часовню, где Гроб Господень, нужно быть спелеологом, а сама часовня жива лишь благодаря рельсам железнодорожным, которые ее стягивают, рельсам такого вида, что, увидь их станционный смотритель в тупике где-нибудь в Восточной Сибири, непременно написал бы докладную записку начальству о том, что неплохо бы их заменить на новые. И служба тоже — то католическая, то армянская, то православная. В общем, осталось у Сереги чувство, что святое христианское место, хоть и не имеют на него евреи никакого влияния, пребывает в общей атмосфере обычной еврейской чехарды, к которой он уже почти привык в Димоне.
На обратном пути в Рамат-Ган на улицу Жаботинского Серега заснул, хотя и хотел взглянуть еще раз на обгоревшие автомобили по дороге, которые, как рассказал ему Борис, доставляли продовольствие и боеприпасы евреям в осажденный Иерусалим в 1948 году в Войну за независимость нового «теодорского», как говорит полковник, государства.
ВЫПОЛНИТЬ ЗАДАНИЕ
Перед Теодором и его друзьями встала непростая задача — выполнить задание русской разведки, чтобы помочь Сереге.
— По поводу нейтрализации ПВО на стратегических объектах, — начал Теодор, — думаю, что метод, примененный нами при последнем налете, для русских уже не секрет.
Члены Кнессета с уважением посмотрели на Теодора — в его сейфе хранилась врученная ему самим Президентом Шестиконечная Золотая Звезда, которую он получил за сочиненные им эротические беседы. С их помощью отвлекли от выполнения служебных обязанностей офицеров ПВО противника перед последней операцией. Об авторстве Теодора знать русские не могли. Об этом знало считанное число лиц и Президент государства. Президент знает и вещи посерьезнее, например как посеять в души страх перед текстильной фабрикой в Димоне.
Таким образом, ответ на первый пункт запроса русской разведки был готов. Но тут вдохновение охватило Теодора, и он добавил от себя еще фантастических идей.
— Военные часто склонны готовиться к прошедшей войне, — повторил Теодор всем известную сентенцию. — А время не стоит на месте, и противник не тратит времени зря. Какой контршаг напрашивается сам собою против такого могучего оружия, как эротические беседы? — спросил Теодор самого себя и сам же себе ответил: — Логично предположить, что ответом на применение эротических бесед станет поголовная кастрация офицеров ПВО противника. Предвидя такой ответный шаг, следует отобрать какой-нибудь особо чувствительный и гуманный дамский роман, желательно имеющий касательство к Ближнему Востоку, чтением которого можно будет снова отвлечь их внимание. Это сделать будет нетрудно, такие романы теперь, кажется, пишут в России еврейские женщины, и публика их хорошо раскупает.
По поводу средств противодействия противотанковым управляемым снарядам с предложением выступил Виктор. Он предложил пригласить в гости на экскурсию по христианским местам контролеров качества с того завода в России, где эти снаряды собирают, и просто по-человечески объяснить им все как есть. Они поймут, выразил уверенность Виктор. А что делать, им объяснять не нужно. В России с людьми договариваться всегда предпочтительнее, чем с властью, которая вроде те же люди, но всегда разительно от них отличается.
— Гуманно ли это? — усомнилась Аталия.
— Что именно? — спросил Виктор.
— Ну, что снаряды будут взрываться в руках у противника?
— Гуманность при ведении военных действий, — ответил Виктор, как будто даже обидевшись, — должна выражаться прежде всего в гуманном отношении к собственным солдатам, а те, кто не ценит жизнь, могут обойтись без нее.
Серега внимательно следил за ораторами, которые выглядели гораздо более возбужденными в данный момент, чем в начале беседы, и, кажется, продолжали давний разговор. К речам Аталии нужно относиться особенно серьезно, подумал Серега, если бы ее знаменитая тезка, прославившаяся истреблением потомков царя Давида, довела свое дело до конца, Иисус бы не родился, история была бы другой.
На третий вопрос ответ как раз и предложила Аталия: подземные стратегические объекты вообще не нужно бомбить. Она практически даже развила мысль Виктора, добавив ей некоторой гуманности. Уж если так устроен мир, что в нем продаются сумасшедшим бритвы, то пусть содержат эти бритвы потайные полости с какой-нибудь кислотой, которая разъест бритвы в тот момент, когда деньги за них поступят на счета продающих. Серега отметил умеренность современной Аталии.
И только Баронесса смотрела на все это творчество и сопровождавшее его возбуждение с некоторым недоверием, но ничего не сказала. Серега был и ей симпатичен, и помочь ему следовало.
Все указанные соображения были изложены на бумаге и переданы Сереге, который в уже зашифрованном виде переправил их в Москву.
Под впечатлением этой беседы Теодор вечером, когда все разошлись, поведал сопутствующие мысли тетради в клеточку.
«Психологический феномен, который всегда поражал и очаровывал меня, — писал он, — связан с военной промышленностью. Горы усилий и фантазии тратятся на разработку и производство оружия, шпионаж, контршпионаж, обучение и содержание армии. И значение всех этих усилий равняется либо 100 %, либо 0 %. То есть — была война или не было ее. Конечно, скажут, что в любом случае никогда не 0 %, а больше. Что потому и 0 %, что была готовность на 100 %. Святая правда. И все-таки есть что-то магическое в этом. Вот ты, допустим, работал всю свою жизнь на оборонку, а войны не было. И вот, завершая жизненный путь, думаешь: зачем жил со всеми своими признанными талантами? Лучше была бы война. Пусть бы я в ней даже не уцелел, но в прожитой жизни был бы великий судьбоносный смысл! Потомки чтили бы мое имя. А так — словно играл всю жизнь в песочнице! Кто обо мне вспомнит?! Ну скажет кто-нибудь жалостливый, что вот, мол, благодаря такому-то не было войны. А какой-нибудь N. возразит: а может, и без него не было бы, очень нужно — воевать! И зевнет во всю пасть. И все посмотрят на его замечательные зубы, согласятся и скажут: вот этими керамическими зубами N. ест, улыбается и зевает. Вот это и есть настоящий технический прогресс! И что возразишь на это?»
А когда заснул Теодор, ему снился очень мирный сон. В этом сне изобретен был Кнессетом Зеленого Дивана доллар-самолет, часами висят члены Шпион-Воен-Совета с удочками над океаном. Рыбку — Венику, рыбку — Джексону. Веник и Джексон равнодушно выплевывают рыбьи кости назад в океан, говорят «In God we trust» и надолго замолкают.
ЕСЕНИН — ИЗДАТЕЛЮ. МАТЕРИАЛ НОМЕР 2
