– Все просто как дважды два. Потому, что ты наша любимая Лили Крамер. Наша знаменитость. Неудивительно, что и Би-Би-Си и мы показываем тебя по два, а то и по три раза в день.
– Боюсь, что к концу моего пребывания здесь англичан будет тошнить от моей мордашки, – призналась Лили.
В понедельник она приняла участие в прямом эфире в одной из утренних передач, потом была записана еще одна с Терри Воганом, показ которой был назначен на следующий вечер. После лихорадочного ленча состоялось выступление по радио, где слушатели могли связаться с ней по телефону и задать ей свои вопросы.
Это заняло около часа. После этого теле и радиомарафона она добралась до своего номера в отеле и уже собиралась прилечь отдохнуть перед ужином, на который нельзя было не пойти, и который должен состояться в присутствии Шелли Купер и людей, коих та считала очень важными персонами.
Шоу Терри Вогана начиналось в шесть часов вечера. Лили посмотрела его одним глазом у себя в роскошном номере «Коннота«, где был телевизор, одновременно переодеваясь к ужину. Ей предстояло ужинать с представителями ассоциации торговцев кухонной мебелью и оборудованием. Когда зазвонил телефон, она вставляла в ухо вторую жемчужную серьгу.
– Мисс Крамер! – обратился к ней немного смущенный девичий голосок. – Я из тех, кто занят на «Терри Воган шоу». Дело в том, что сейчас прошла передача…
– Я в курсе, – перебила ее Лили. – У меня включен телевизор. Великолепно, вы сотворили чудо, должна признаться.
– Благодарю вас, но я обращаюсь к вам по поводу одного человека, который позвонил нам и сказал, что видел нашу с вами передачу. Он рвался поговорить с вами и настаивал на том, что это весьма срочное дело.
– Ну, знаете, я не могу разговаривать с каждым, кто желает переделать свою кухню, – слегка раздраженно ответила Лили, – серьга никак не хотела продеваться в мочку. – Сейчас я не занимаюсь частными консультациями.
– Именно это я ему и сказала, – продолжала девушка. – Но он сказал, что дело не терпит отлагательства, и что это не консультация, а что-то личное. Естественно, я не стала ему сообщать, где вы остановились, но согласилась передать вам его номер телефона и адрес.
– Правильно, – похвалила ее Лили. – Очень правильно вы поступили. – Бумага и ручка были перед ней. – Диктуйте, пожалуйста.
– Он назвался Гарри Крамером и дал свой номер телефона в Лаймингтоне.
– Здравствуйте, моя дорогая. С тех пор, как мы с вами виделись, вы успели стать знаменитостью.
Интерьер маленького коттеджа в Лаймингтоне выглядел теперь неряшливее, чем тогда, насколько Лили могла помнить. Но слепой его владелец передвигался с завидной бодростью. Она последовала за ним в крохотную гостиную, взглядом пытаясь отыскать его супругу.
Будто видя ее, Крамер сказал:
– Вы, конечно, рассчитываете обнаружить здесь мою Клодетт. Очень жаль, но моя жена умерла в прошлом году.
– Я соболезную вам, – слова вырвались автоматически.
Но Лили действительно было жаль эту пожилую француженку. Она вспомнила о том, как они были привязаны друг к другу.
– Благодарю вас, – ответил Гарри Крамер.
Близился полдень среды, ей каким-то чудом удалось выкроить время для поездки сюда и то лишь ценою того, что ей пришлось расстроить планы нескольких приглашенных на завтрак рестораторов, что, в свою очередь, взбесило Шелли Купер. Гарри Крамер поставил перед ней поднос с кофе и малюсенькими пирожными.
– Вы не нальете себе сами, дорогая? – осведомился он смущенно.
Разливая по чашкам кофе, Лили присмотрелась к нему. Он изменился за это время очень мало. Все те же белые волосы, все то же впечатление хрупкости, субтильности и не очень хорошего здоровья. Но он, хилый, тщедушный Гарри Крамер, был жив, а его пышущая здоровьем жена умерла. Лили осторожно подала ему в руки чашку кофе, мельком отметив, что жизнь в этом коттедже, похоже, замерла. Обивка на мебели поизносилась, да и пыль была заметна повсюду. Мебель выглядела так, будто месяцами не знала полировки.
И ей еще раз пришлось убедиться в сверхъестественной телепатической способности хозяина. Не имея возможности читать мысли по мимике собеседников, он словно угадывал на расстоянии.
– Должен признаться, что со смертью Клодетт дом приходит в запустение. Я, конечно, пытаюсь что-то делать, но…
– Вы теперь совершенно один?
– О да, и меня это вполне устраивает. Социальная служба пыталась поместить меня в какую-то богадельню, но я им указал на дверь. Пару раз в неделю они присылают кого-нибудь из своих посмотреть, что со мной и как, да и соседи постоянно забегают, так что… кое-как держусь…
– Мистер Крамер, мне очень не хотелось бы показаться невежливой, но у меня очень мало времени. Вообще приехать сюда было для меня большой проблемой. Я в Англии всего на несколько дней.
– Я понимаю. – Он сделал предостерегающий жест рукой. – Я слышал, как вы говорили об этом в своей передаче. Мне очень повезло. Я уже много раз думал, как бы мне выйти на вас, но понятия не имел, как это сделать после того, как вы отправились назад в Америку.
– А вы что знали, что я поехала в Америку?
– Да, в общем. Кто-то из соседей прочел об этом в каком-то журнале и передал мне, это было несколько лет тому назад. Соседи приходят ко мне и регулярно читают мне прессу. Очень мило с их стороны, и кроме того, позволяет мне не упускать вас из виду.
