не дождусь этого…
– Скорее всего, нет, – согласился он. – Вот что. Я прекрасно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Но сейчас это скорее проблема самой Лили. Она должна принять решение по ней, свое собственное.
– Да, это так. Я очень бы хотела, чтобы это было не так…
По всей видимости, Питер заехал к ней по пути из своего офиса. Ослабив галстук и расстегнув воротник рубашки, он уселся в кресло.
– Боже, ну и духотища у тебя. Что, разве кондиционер не работает?
– Я не заметила, – призналась она. – Но ты прав, что-то с ним не так.
Питер встал, снял пиджак, бросил его на спинку кресла и, подойдя к окну, принялся хлопотать у кондиционера. Минут через пять у него вырвался вздох разочарования.
– Все это сложнее, чем мне показалось. Исправить своими силами я не в состоянии. Так что ремонтные мастерские Фоулера поднимают руки вверх.
Прикуривая, он смотрел на Лой поверх пламени зажигалки.
– Послушай, я собираюсь въехать сюда сразу после того, как Ирэн отправится к себе во Флориду и думаю, что тогда можно будет оборудовать здесь систему централизованного кондиционирования. Это гораздо удобнее и надежнее. Вот когда мы состаримся, тогда сможем оценить это по-настоящему.
В серо-стальных глазах Лой была печаль и это подтверждалось ее тоном.
– Питер, дорогой, я уже состарилась. И тебе следует взглянуть правде в глаза. Мне скоро исполнится шестьдесят пять.
– Вот как! – его подбородок дернулся.
– Следовательно, ты на пятнадцать лет меня моложе. И все это безумие.
– Где ты вычитала, что любовь – безумие?
– Об этом написаны горы книг, Питер. За всю историю человечества об этом написано столько, что…
Он погасил сигарету и опустился перед ней на колени. Лой запустила пальцы в его густую каштановую шевелюру. И все, что было у нее в мыслях, можно было без труда прочесть на ее лице.
– Скажи мне правду, – обратился он к ней. – Вот если бы все было наоборот, если старше на пятнадцать лет был бы я, тогда это не показалось бы тебе таким безумием, я не прав?
Она улыбнулась.
– Нет, конечно, тогда бы кое-кто мог бы, удивленно поднять брови, но не больше.
– Вот то-то и оно, – сказал он, вставая и придвигая свое кресло поближе к ней. – А я могу тебе сказать, почему мужчина должен быть старше. Это древнее табу, основанное на необходимости сохранения рода.
Он сидел напротив нее, завладев ее вниманием. Питер воплощал сейчас в жизнь ту идею, ради чего он и пришел сюда.
– Задумайся над этим, – продолжал он. – У мужчин нет какой-то конкретной возрастной границы, когда способность к оплодотворению исчерпана. И пока женщина не утратила способность рожать, мир по- прежнему признает и будет признавать так называемые неравные браки. Я думаю, что миру все же не грозит вырождение по нашей с тобой вине, как ты считаешь? Кроме того, мне бы доставило большое удовольствие стать вдруг отчимом для нашей Лили. Воображаю, какое мощное оружие обрели бы мы с тобой в борьбе с ее хорошо подвешенным язычком!
Лой усмехнулась, потом посерьезнела.
– Ты думаешь об этом? Я вижу, ты человек не только сердца, но и головы.
– Не очень-то я и задумываюсь, – признался Питер. – Понимаешь, когда ты сейчас сказала, сколько тебе лет, я был шокирован, не стану скрывать, я был в шоке. Но тут же понял, что я тебя люблю, несмотря ни на что, ни на возраст… ни на что. Выходи за меня замуж, моя дорогая Лой. Пожалуйста, будь моей женой.
Она покачала головой.
– Нет. Я тоже много думала об этом. И поняла, что я не могу выйти замуж за тебя. Просто не могу, и все.
– Но почему, черт возьми? Лой, ты же любишь меня?
– Да, – призналась она, ее голос звучал сейчас очень тихо. – Да, мой дорогой, люблю…
– Тогда в чем дело? В общем, решено, – торжествующе объявил он, вставая и протягивая к ней руки.
Лой уклонилась. Питер снова плюхнулся в кресло и недоуменно смотрел на нее.
Лой взяла со стола конверт, тот самый, в котором лежали пять написанные ею страничек.
– Нет, ничего не решено… Я очень и очень много об этом думала, дорогой мой Питер. Я не подхожу для замужества. Кроме того, что существует эта до абсурда большая разница в возрасте, мне необходимо… – Она колебалась. – Мне необходима свобода.
– Даже от меня?
– Даже от тебя.
Он помолчал.
– Значит, ты желаешь, чтобы я исчез из твоей жизни? – спросил он через несколько секунд, не в
