Лили сделала неопределенный жест рукой.
– Да, в сущности, ничего. Однажды я спросила о ней свою мать. Они были с ней примерно одного возраста, но, вероятнее всего, едва ли знали друг друга. Потом, вроде, имел место какой-то скандал. И с тех пор никто в Филдинге не любит рассуждать об этой последней Аманде Кент.
Энди упорно смотрел в сторону.
– Я могу рассказать тебе о ней. Она приехала в Англию в тридцать шестом году, вышла замуж за Эмери Престона – Уайльда и стала, таким образом, второй леди Суоннинг. А в тридцать девятом всадила в его грудь две пули и покинула этот дом, с тех пор ее никто не видел. Полиция перевернула все вверх дном, но ее и след простыл. Сейчас все предпочитают думать, что она тоже покончила с собой.
Лили уставилась на него широко раскрытыми глазами. От этой истории у нее похолодело сердце. Ее стало даже слегка подташнивать, и сердце колотилось ужасно. Дело было не в том, что она так сокрушалась по поводу возможной смерти Аманды Кент, а в том, что Энди, оказывается, просто лжец. Он очень многое знал, но по каким-то, одному ему известным причинам, предпочитал утаивать все это от нее.
Она молчала и продолжала молчать, пока они не сели в машину и не отправились в Лондон. Сидя рядом с Энди, она хриплым шепотом, в котором явно слышались обвиняющие нотки, вопросила:
– Энди, а когда тебе стало известно об этой ниточке, которая связывает Филдинг и Суоннинг Парк?
– Я начал свое личное расследование этого убийства в Суоннинге три года назад, когда у меня возникла мысль написать об этом статью.
– Значит, когда мы познакомились, и когда я тебе сказала, что я из Филдинга, ты уже знал об Аманде Кент? Отчего же ты мне ничего об этом не сказал?
Он смотрел на дорогу.
– Понимаешь, я тогда решил завязать с этой чертовой журналистикой. Я почувствовал себя писателем, способным написать роман. И я делал все, чтобы выбить из головы все, связанное с журналистикой.
– Ладно, – сказала она себе, – пусть будет так. Это тоже причина.
Но это его объяснение вызвало у нее целую бурю противоречивых чувств.
– Скажи, а в тот день, когда ты заговорил со мной в музее, ведь тогда в принципе ты мог догадываться, что я жила в старом доме Кентов? Разве нет? – Голос ее был слабый, слабый, как у ребенка, который просит прощенья.
– Вот черт! Именно этого я и боялся! Что ты именно так и подумаешь. Поэтому я сказал, что это проклятое место, когда мы были здесь впервые. Нет, нет и нет! Откуда мог я об этом догадываться?!
– Не знаю.
– Так вот, я не мог догадываться.
– Ты меня всегда лишь жалел, но не больше.
Он саданул по рулевому колесу кулаком.
– Вот дьявол!! Лили, я не жалел тебя никогда! Ты мне действительно понравилась. Ты для меня… Я делал для тебя все, что мог. И делаю. Я не из тех журналюг с Флит-стрит, я не такая пиранья, как они, которые только и хотят вытянуть историйку из человека, неважно, если при этом ему придется с три короба наврать. Просто это такое невероятное совпадение, стечение обстоятельств и ничего больше… Е… ное стечение обстоятельств!
– Энди, ты ведь бранишься! Раньше я от тебя таких словечек не слышала.
– Никогда я еще не был до такой степени взбешен, как сейчас!
– На меня?
– На весь этот е… ый мир!
Было начало одиннадцатого, когда они подъехали к дому на Принсиз-Мьюз. На улице зажигались фонари.
– Ты зайдешь? – поинтересовалась Лили.
– Нет, сегодня нет, если ты позволишь. – И уехал не дождавшись, пока она слово скажет.
Большую часть ночи Лили проплакала. В семь утра она решила позвонить ему. Поднимая трубку он спросил:
– Лили, это ты?
– Да, я. Откуда ты знаешь?
– Я не знаю, – хриплым со сна голосом ответил он. – Как ты? В порядке?
– Не совсем. А ты? – спросила она.
– Чудесно. Так чудесно, что обделаться можно. Я ведь из рода тех, кому всегда приходилось бороться за выживание. Мы не лезем в петлю, когда наши девчонки предпочитают поверить в любую гадость о нас или наши критики утверждают, что мы бесталанны.
– Я не верю в гадости о тебе. Только для чего ты ждал столько времени?
– Я же объяснил тебе чего. Или мы снова начнем вчерашнее?
– Нет. Но могу я задать тебе один вопрос?
– Но ты и без моего соизволения задашь его.
– Мне сдается, что вчерашний визит туда был тобою вчера же спланирован. Ты взял меня с собой в
