Пути назаднет. Конечно, Ли прав. Прошлое вернуть невозможно. Он прекрасный человек, как внешне, так и внутренне. Ей очень хотелось, чтобы жизнь сложилась для них по-иному.
– Сколько ты здесь пробудешь?
– Я совершенно не имею представления. Сказав тебе, сколько сюда прибудет людей, я сказал больше, чем имел право говорить. Но я доверяю тебе и знаю, что ты пришла сюда не шпионить.
Одри горько рассмеялась.
– У меня достаточно забот и без этого, – она подошла к нему. – Но боюсь, что твой командир так и решит, не правда ли? Мне опасно здесь появляться. Я имею в виду, что мой визит опасен для тебя, верно?
Он пригладил ладонью темные густые волосы.
– Просто тебе нельзя приходить сюда часто, хотя мне хочется видеть тебя каждый день. Даже из-за твоего сегодняшнего визита, возможно, мне придется давать объяснение генералу Батлеру. Наверное, мы больше не должны встречаться.
Внезапно жгучая боль пронзила сердце Одри.
– Я знаю.
– Может быть, когда-нибудь… когда все закончится.
Одри еле сдерживала слезы.
«Я все еще люблю тебя, Ли!»
– Может быть, это будет зависеть от того, что случится с моей семьей… с Бреннен-Мэнор… с Джоем, – она снова отвернулась. – Я не уверена, что буду относиться к тебе по-прежнему, если что-то страшное случится с Джоем. Я уже не смогу относиться к тебе хорошо, понимаешь?
Он поднялся, подошел к ней и положил ладони на ее плечи. Хотелось сказать этой женщине, как он ее любит. Но он не мог говорить о любви сейчас, здесь, а, может быть, не сумеет объясниться никогда.
– Как я уже сказал, мы не можем отступать. Я буду молиться за тебя, Одри, и за твоего отца, за Джоя, за Бреннен-Мэнор. Сделаю все от меня зависящее, чтобы с тобой ничего не случилось. Но я только человек и не всевластен. Вся местность вокруг города через месяц будет переполнена солдатами. Их задача – очистить от конфедератов не только города, но и плантации.
Она кивнула.
– Может быть, ты только… обнимешь меня снова… на прощанье.
«Мне хотелось бы обнять тебя и никогда не отпускать».
Он повернул ее к себе лицом, и Одри буквально упала в его объятия, с горечью и сожалением вспоминая ту первую ночь, когда он страстно обнимал ее на пляже, какими надежными казались тогда его объятия. Сердце Ли стучало рядом с ее сердцем, сильные руки обещали ей любовь и защиту. Они молчали, пытаясь сохранить ощущение близости, стараясь запомнить друг друга, стать сильными и никогда не забывать о своей любви. Оба испытывали страстное желание, но понимали, что сейчас не могут быть вместе. Губы оказались так близко и готовы были слиться в чувственном поцелуе.
За окном послышалась стрельба, кто-то кричал.
Одри резко отпрянула в сторону.
– Да благословит тебя Господь, Ли.
– И тебя тоже, – растерянно пробормотал он, глаза говорили ей, что он все еще любит ее. Он взял ее за руку, подвел к окну, поднял с подоконника шляпку, аккуратно надел, приколол к волосам шпилькой. Его близость была для нее сейчас пыткой. Ли снова взял ее за руку, крепко сжал ладонь, глаза затуманились. Он сейчас представлял ее в своих объятиях, они могли бы быть близки.
– Я рад, что ты пришла, мне хотелось бы видеться с тобой как можно чаще. Мы могли бы о многом поговорить, – он наклонился и поцеловал ее в щеку, а затем закрыл вуалью ее лицо.
– До свидания, Одри.
Голос не повиновался ей. Она повернулась и медленно пошла к двери. Ли смотрел вслед на ее стройную фигуру, вспоминая, как когда-то ласкал эту женщину, помнил ее запах, вкус кожи и нежных губ. Он хотел ее всем существом, но сейчас у них не было времени и возможности для того, чтобы заниматься любовью. Он – янки, а она – южная мятежница. Война еще не закончилась.
Одри ни разу не оглянулась, вышла из комнаты и осторожно закрыла дверь.
Глава 24
Первый взрыв был таким сильным и неожиданным, что Сонда выронила поднос с чашками на пол. Девушка прислуживала Одри, Джанин и Элеонор, сидящим на веранде. Фарфоровые чашки разбились, кипяток растекся по полу.
– О Боже, что случилось? – тетя Джанин вскочила из-за стола, она даже не стала бранить Сонду за неловкость, что было совершенно непохоже на ее обычное поведение. Последовал второй взрыв, не менее оглушительный. Крыша одного из домов в нижней части города разлетелась на мелкие куски.
– Они обстреливают город из корабельных пушек! – воскликнула Одри с ужасом.
– Но почему? – удивилась Элеонор. Последовало еще несколько взрывов, затем еще. С холма, где стоял дом, было хорошо видно почти весь город, но было довольно трудно разобраться, какие дома пострадали. Единственное здание, которое можно было легко узнать, и в котором располагался банк дяди Джона, стояло целым и невредимым.
– Эти ублюдки-янки! – выругалась Элеонор. – Я так была обходительна с ними! Все в Батон-Руже относились к ним вежливо и предупредительно, – она недовольно взглянула на Одри. – Ты же говорила, что твой любовник-янки не позволит ничего подобного, – с презрением сказала она.
