ученых кругов; его исторические и археологические шедевры становятся известными миру; это одно из самых древних и некогда одно из самых цивилизованных государств, и потому оно не может не возбудить острейшего интереса у людей, изучающих историю и культуру человечества».
Бедекер упустил из вида, что существовали и другие причины, манившие в дорогу туристов начала XIX века. Решения Венского конгресса 1815 года гарантировали мир континентальной Европе, и многие люди впервые отважились покинуть родные места. Кроме того, с 1840-х годов в Европе активно строили железные дороги, появление которых сократило время в пути от нескольких недель до нескольких суток. Применительно к Египту это означало, что впервые в своей истории страна оказалась в сравнительной досягаемости для массового туризма и ее посещение перестало быть исключительным уделом египтологов и профессиональных путешественников.
В 1904 году гражданский чиновник Рональд Сторрз (подробнее о нем ниже) своих записках «Впечатления» уже сетовал на развитие массового туризма, который, по его мнению, усугублял пропасть между египтянами и иностранцами и подрывал взаимное уважение — как будто колонизаторы, проживавшие в Египте, в этом не преуспели. Сторрза возмущали «расплодившиеся гостиницы и приток неисчислимых туристов, вкушающих персики и 'пробегающих' всю страну за десять дней».
Впрочем, сетования Сторрза были напрасным сотрясением воздуха. К тому времени поток туристов уже превратился в настоящее наводнение. С середины XIX столетия и по сей день Египет пользуется неизменной популярностью среди тех, кто желает «вкусить экзотики». Советы и рекомендации на страницах путеводителей Бедекера и других предшественников современных «Раф Гайд» и «Лонли Плэнит» открывают нам предпочтения туристов XIX века, их стремления и предубеждения. Так, путеводитель Брэдшоу сообщает, что если путешественник не захочет останавливаться в отеле «Шепердс», «наиболее предпочитаемом европейцами», ему следует арендовать дом. Путеводитель перечисляет несколько возможностей — и, в частности, рекомендует дом, единственным достоинством которого является то обстоятельство, что «прежде он находился во владении герцога Нортумберлендского и полковника Феликса».
Великий соперник Брэдшоу, лондонский издательский дом «Джон Мюррей» в 1858 году опубликовал собственный «Карманный гид по Египту». В этой книге мы находим еще более снобистские рекомендации. Автор путеводителя, некий сэр А. Гарднер Уилкинсон, подробно объясняет путешественникам, что им следует взять с собой. В перечень необходимых вещей включены складные кровати, вымпелы для лодки на Ниле (наряду с мотком веревки и шкивом), ружья и пистолеты, порох и патроны, мышеловка, секстант и переносной очаг (!!! — Э. Б.). По утверждению Гарднера Уилкинсона, оказавшись в Египте, путешественник, будь он с переносным очагом или без оного, «столкнется со значительными трудностями при общении с тем классом людей, с которым ему чаще всего придется вступать в контакт. Их дерзость и экстравагантность не имеют пределов, они твердо уверены в том, что все европейцы не умеют считать деньги. Следует решительно пресекать любую попытку вымогательства, ибо проявленная слабость мгновенно утраивает размер бакшиша (чаевых)… Необходимо помнить, что египтяне занимают на шкале цивилизованности место гораздо более низкое, нежели представители большинства западных наций». Еще эта книга любопытна тем, что в ней о склонности европейцев рядиться в восточные одежды говорится как о «приверженности нелепицам». В те времена, как и сегодня, многие европейцы покупали и надевали галабии — длинные арабские одежды, обычно белого цвета, — не понимая, что тем самым становятся предметом насмешек для местного населения.
Литературный туризм
Туристы тех времен, как и сегодняшние, отдавали предпочтение тому или иному путеводителю. Английский романист Уильям Теккерей, автор столь фундаментальных романов, как «Ярмарка тщеславия» и «Виргинцы», был, судя по его замечаниям, приверженцем «Карманных гидов» Мюррея: «Я получил большое удовольствие от путешествия и многое узнал благодаря своему путеводителю, наставнику и другу», — записал он в дневнике, имея в виду автора одного из мюрреевских «гидов». В своей книге «От Корнхилла до Большого Каира» Теккерей описал путешествие по Средиземноморью, предпринятое им в 1844 году. Как мы видели ранее, в этой книге много ценных замечаний о пирамидах. Кроме того, Теккерей подробно описал центр Каира и попытался убедить других путешественников повторить его маршрут. Особенное впечатление на него произвели «красота улиц… фантастическая роскошь, разнообразие фасадов, арок, крыш, балконов и портиков, завораживающая игра света и тени, шум и суета, яркие одежды, и эти восточные базары, которые невозможно обойти и которые поражают своим варварским великолепием! Художник способен сделать состояние на зарисовках из каирской жизни, а материала здесь достанет на целую художественную академию. Я никогда прежде не видел такого разнообразия архитектуры и самой жизни, такого буйства красок, такого яркого света и такой густой тени. Каждая улица как картина, и каждый лоток — как предмет искусства… Если эти строки по какой-либо случайности прочтет некий художник, обладающий досугом и средствами и желающий обрести новый опыт, ему следует набраться отваги и провести в Каире зиму, ибо здесь наиболее благоприятный климат и люди, которые буквально просятся на холст».
Другой путешественник XIX столетия, доверивший впечатления бумаге, — Бенджамин Дизраэли (1804–1881), побывавший в Каире в мае 1831 года, еще до того как его избрали членом парламента. В предыдущей главе упоминалось, что он воочию наблюдал возведение мечети Мухаммада Али. Дизраэли опубликовал свой очерк в журнале «Нью мансли мэгэзин» в июне следующего года. Из текста следует, что в Египет он приехал после того, как посетил Испанию и побывал в других странах Ближнего Востока, то есть его можно смело причислить к первым «гранд-туристам»[10]. В очерке он вспоминает, в частности, как видел «гарем, возвращавшийся из бань… женщины ехали на ухоженных осликах», и замечает, что «храмы Стамбула не идут ни в какое сравнение с каирскими мечетями. Изящные своды последних и округлые купола, высокие резные минареты и причудливая вязь арабесок на стенах напомнили чудеса Альгамбры и фантастические по своим очертаниям альксары (дворцы) и храмы Севильи и Кордовы».
Впрочем, туристы XIX столетия посвящали время не только любованию мечетями и пирамидами. Некоторые из них знакомились и с «темной стороной» городской жизни. Облаченный в галабию англичанин Р. Р. Мэдден много путешествовал по Ближнему Востоку в 1820-х годах; его привело в ужас состояние Каира, опустошенного чумой и дизентерией.
Я в растерянности, ибо не знаю, в каком уголке Большого Каира могу найти хотя бы следы былого величия, — записал он в дневнике. — Здесь нет ни одной приличной улицы. Великолепные мечети, отдельные из которых превосходят, по моему разумению, константинопольские храмы, стоят в тупиках или на грязных извилистых улочках, усыпанных гниющими фруктами и прочим мусором; торговцы бросают негодный товар прямо под ноги прохожим. Первое, что изумляет чужестранца, попавшего в Каир, — это нищета арабов и показная роскошь турок.
Словам Мэддена вторит другой английский путешественник того времени, Джеймс Уэбстер, который писал:
Половина горожан настолько грязна и ходит в таких лохмотьях, что в Англии их незамедлительно отправили бы на принудительные работы за непристойное поведение. Грязь поистине неописуемая… Узкие улочки завалены мусором, кругом клубится пыль, режет глаза, которые и без того болят от ослепительного света солнца.
Уэбстер упоминает и об эпидемии чумы, «страх перед которой никогда не покидает европейцев. Счастлив тот человек, который уезжает отсюда, заразившись лишь чесоткой».
