избежать опасного тет-а-тет.
Верни и Харриет ехали в Саутбери. Она в первый раз оказалась рядом с ним после того случая, когда они собирали первоцветы и когда в ней пробудилось так много ложных надежд. Сейчас она сидела рядом с ним довольно невозмутимо, слишком занятая своими мыслями, чтобы гадать, кто и как к ней относится. За долгое лето она сильно похудела, оттого что очень мало ела и плохо спала, и она избавилась от той избыточной детской полноты, которая ей не шла и делала ее крупной, неловкой девушкой. Новая Харриет имела стройную фигуру и очаровательную ауру таинственности, а также сияющие карие глаза, основное украшение ее лица.
Они оставили лошадей и коляску в «Белом сердце» на рыночной площади, и Верни сказал, что вернется за ней примерно через час.
– Осмелюсь сказать, вы можете развлечься, нанеся визит одной из своих знакомых.
– Не могу ли я хотя бы дойти с вами до «Козла и компаса»? Чтобы убедиться, что мистер Хенчман там?
– О, очень хорошо.
Гостиница, которую назвал Хенчман, располагалась на тенистой боковой улочке у реки. Это было небольшое, но уютное местечко, а не какая-нибудь грязная таверна.
Верни пошел навести справки. Если он не вернется в течение трех минут, Харриет должна будет отправиться в центр города, распорядился он. Пока она бессмысленно таращилась на беленный известью фасад гостиницы, она заметила женщину, выглядывающую из окна на первом этаже. У нее было круглое, полное, встревоженное лицо, и Харриет сразу ее узнала. Это была та самая женщина, которая сидела с Хенчманом в кабриолете.
Одно мгновение они смотрели друг на друга, затем лицо в окне исчезло. Харриет колебалась, не зная, что ей делать. В эту минуту во двор вышел Верни.
– Хенчман отправился на рыбалку, – возмущенно заявил он. – Во всяком случае, буфетчик говорит, что вчера вечером он разговаривал с миссис Сэттл, а она ждет почтовую карету до Бата, и, пока она не уедет, Хенчман не хочет ни с кем встречаться. Что вы об этом думаете? Кто такая, черт побери, эта миссис Сэттл?
– Должно быть, это та женщина, которая была с ним в кабриолете, потому что я видела, как она выглянула в окно. Возможно, это жена Хенчмана, но если это не так, она, должно быть, и есть тот самый респектабельный свидетель, который подписал заявление. Наверное, именно ее вид перепугал Джулию.
– Говорите потише, мы же не хотим, чтобы нас услышал весь город. Но осмелюсь сказать, не исключено, что вы правы, – мрачно произнес Верни. – Лучше мне приняться за нее, вместо того чтобы ждать Хенчмана.
Он повернул обратно в гостиницу, Харриет последовала за ним. Буфетчик еще не ушел, и они оказались в темном коридоре у нескольких закрытых дверей.
– Наверное, она здесь, – сказала Харриет, постучав в дверь.
Верни попробовал ручку. Дверь отворилась в скромную кофейную комнату. Посреди столов в одиночестве стояла женщина из кабриолета, одетая в свою лучшую шляпку, с маленьким, перевязанным ремнями раздутым саквояжем у ног. У нее был взволнованный вид человека, который не очень привык путешествовать.
– Миссис Сэттл? – сердечно произнес Верни. – Я был бы весьма рад перемолвиться с вами словечком, если это удобно.
– Мне нечего сказать вам, молодой человек! Совершенно нечего! Мистер Хенчман заверил меня, что мне не придется больше отвечать ни на какие вопросы. И, кроме того, мне нужно идти, меня ждет экипаж...
– Почтовая карета до Бата прибудет в Саутбери только через сорок минут. Может быть, вы присядете?
– Мне нечего вам сказать, – повторила миссис Сэттл. У нее был слегка приглушенный акцент уроженки Сомерсета, и она чувствовала себя очень неловко. Не отрывая взгляда от Харриет, которая все еще стояла в дверях, она продолжала твердить, что не может больше отвечать на вопросы.
– Харри, вам лучше уйти, – бросил ей Верни через плечо.
Миссис Сэттл сглотнула.
– Могу я попросить вас, мисс... я видела вас в то утро вместе с мисс Джулией... ее светлостью, можете вы сказать мне, оправилась ли она после своего падения?
– Да, она полностью оправилась. У вас из-за этого совесть нечиста? Полагаю, вы хотели напугать ее?
Миссис Сэттл разразилась целым потоком слов. Она не хотела причинить ей никакого вреда, она не хотела приезжать, она бы и не приехала, только мистер Хенчман сказал, что, если она не постарается для него, он засадит ее в тюрьму.
– За что? – спросил Верни. Харриет тихо вошла в комнату и закрыла дверь, но он был слишком занят и не заметил этого.
– За неуважение к суду, сэр. Если я откажусь дать показания. И если бы мне пришлось говорить на открытом слушании, я бы, скорее всего, потеряла свою лицензию, потому что мне бы сказали, что я содержу публичный дом. И, кроме того, я бы не вынесла позора. Я очень любила мисс Джулию, вот почему я в то время ничего не сделала, но она не имела права обманывать меня. Она обманула меня, как и обманула этого богатого джентльмена, который на ней женился. Я – вдова, у меня нет друзей, сэр, никто не вступится за меня, и вы не можете обвинять меня, если я не стану давать свидетельские показания на слушании по делу о разводе.
– Какой развод?! – воскликнул Верни громовым голосом.
С миссис Сэттл началась истерика. Харриет вытащила чистый носовой платок и заговорила с ней веселым тоном, чувствуя себя нянькой при большом ребенке. Пока все это шло своим чередом, она краем
