Он развернул кусок мешковины, и все увидели два довольно грязных белых предмета, которые Каролина сначала приняла за трупики голубей. Затем до нее дошло, что это пара белых козловых туфелек, промокших и испачканных красной девонширской землей.
– Нет! – чуть не зарыдав, прошептал Джек и погладил пальцами мягкую кожу.
– Это туфли Ады! – заявила Бетси. – Мы вместе покупали их перед ее отъездом сюда! Значит, это правда! Она умерла… моя маленькая сестренка! – Бетси разрыдалась.
Фрэнсис спросил садовника:
– Как были зарыты эти туфли?
– Они лежали под слоем перегноя толщиной всего в несколько дюймов, милорд! Мы подумали… – Он показал на двух своих подчиненных. – Похоже, кто-то зарыл труп, а туфли оставил. Могилу сегодня вечером уже не найти, милорд, в лесу темнеет. С первым лучом света мы начнем поиски.
– Да. Конечно, это надо сделать, – согласился Фрэнсис. Он повернулся к племяннику и положил ему на плечо руку. – Джек, дорогой мой мальчик, боюсь, это для тебя сильный удар…
Джек развернулся, сбросив руку дяди:
– Не прикасайтесь ко мне, проклятый лицемер!
Фрэнсис отступил, словно его ударили.
– Зачем вы это сделали? – спросил Джек. – Вы думали, для меня так важны деньги? Я уже много лет догадывался, что вы мошенничаете, и закрывал на это глаза! Но зачем вам понадобилось убивать ее?
Фрэнсис не ответил. Он отступил еще на шаг и прислонился к огромной виноградной лозе, поднимающейся по стене оранжереи к крыше. Фрэнсис стоял под ней, маленький, совершенно растерянный, одинокий, быстро переводя взгляд с одного на другого и вновь остановив его на Элтеме. Он смотрел на него смущенно и недоверчиво, как смотрит человек, которого обычно неправильно понимали (что, вероятно, ему даже нравилось), но никогда в жизни ни один член семьи не обвинял его в двух особенно низких и ненавистных преступлениях.
Так казалось Каролине. Она дрожала от гнева и сочувствия. Вся жалость, которую ей следовало бы испытывать к Аде, вдруг обратилась к Фрэнсису. Ей хотелось подойти к нему, пробить холодное кольцо изоляции, и удерживал ее страх не перед тем, что подумают другие, а перед тем, что он может ее отвергнуть. Она колебалась, собирая все свое мужество перед этим отчаянным шагом, и вдруг обнаружила, что шанс упущен! Вошедший слуга возвестил, что карета подана! Это был момент разочарования.
Анна, как могла, помогала полковнику Корбету успокоить чуть ли не бьющуюся в истерике Бетси: послала за горничной и флаконом с нюхательной солью. Затем рассеянно посмотрела на Фрэнсиса.
– Ах, мисс Прайор! Мне очень жаль, что вам пришлось пережить такой неприятный вечер! Я не могу отпустить вас одну! Тейви! Проводите до Мартленда мисс Прайор, хорошо? Потом Бриггс отвезет вас обратно в дом священника.
Ничего не поделаешь, ей помогли сесть в фаэтон, и они отправились в путь по дорожке для экипажей, потом по холму от деревни, выехали на главную дорогу и, немного проехав по ней, свернули в Мартлендскую долину. Вечер стоял ясный, прошло меньше недели после самого длинного дня в году, и небо было бледным и светящимся. Однако в лесу было мрачновато, и вряд ли при таком освещении можно было заметить следы разрытой земли. Ехали молча; обоим было о чем подумать.
– Они никогда его не обвинят! – произнес наконец Октавий.
– Надеюсь, что не обвинят. Против него нет никаких доказательств. Лорд Элтем слишком убит горем, чтобы понимать, что говорит.
– В любом случае они никогда не тронут человека такого ранга. Или тронут, как вы думаете? Кто знает?
Похоже, Октавия это очень тревожило, и это было больше, чем обычное любопытство. Каролина, повернув голову, рассмотрела его при свете, проникавшем в окна экипажа, и поразилась увиденному. Октавий был очень бледен и, казалось, не мог сдержать волнения: его руки двигались вверх-вниз, хватаясь за пуговицы камзола, шейный платок, кармашек для часов. Неужели его так напугало предположение, что тело девушки зарыто в лесу? Некоторые люди не выносят вида крови. Правда, никакой крови пока не было, но достаточно и этих испачканных туфель, чтобы разыгралось воображение. Или пробудились воспоминания?
Она решила, что им обоим будет лучше поговорить о чем-нибудь отвлеченном, и спросила его, более или менее наобум, не доставит ли он послание миссис Харпер.
– А, хорошо. Если хотите. То есть… я, может быть, некоторое время ее не увижу. Наверное, я почти немедленно уеду! Вероятно, завтра!
Каролина была потрясена. Только сегодня вечером она слышала, как он убеждал Филиппа Дейнджерфилда на несколько дней поехать на рыбалку.
– Вы уезжаете в Бодмин? – спросила она, зная, что один из его братьев служит там викарием.
– Бодмин? Разумеется, нет. Это вас не касается… знаете, я не ответствен перед моей семьей! – Несколько секунд спустя он сказал: – Мне надоел Оксфорд! Если война не кончится, я поступлю на военную службу.
Она не знала, как реагировать на такие заявления.
Они ехали по Мартлендской долине. Экипаж подъехал к ферме, и Каролина вышла, пожелав Октавию спокойной ночи.
Ее голова была загружена мучительными воспоминаниями о прошедшем вечере, она заново переживала сцену в оранжерее, но, войдя в дом, столкнулась с новой и довольно неожиданной ситуацией.
Пока ее не было, на ферму приехал Артур. Он пришел в ужас от слухов о происшествии в Хойл-Парке и решил забрать свою семью обратно в Лондон. Оставшуюся часть лета они проведут в Рамсгите.
Глава 16
