отложил этот разговор.
А теперь, когда время пришло, он был по-прежнему не готов.
Вернувшись домой, он обнаружил в большом зале обеспокоенного Беале, передавшего сообщение Люцивара: «Она вспомнила Деймона – и она в ярости».
Сэйтан почувствовал, когда Джанелль вошла в Зал, и понадеялся, что сумеет найти способ помочь ей принять эти воспоминания при свете дня, а не в ночных кошмарах.
Дверь кабинета сорвалась с петель и разлетелась вдребезги, врезавшись в противоположную стену. Темная сила рябью пробежалась по комнате, сломав все столы и разорвав в клочья диван и кресла.
В Сэйтане проснулся страх. Но он отметил, что Джанелль не тронула ценные картины и скульптуры.
Затем она сама шагнула в комнату. Ничто не могло бы подготовить Сэйтана к холодному гневу, направленному прямо на него.
– Проклинаю тебя. – Ее полуночный голос звучал совершенно спокойно. В нем затаилась смертельная угроза.
Джанелль говорила всерьез. Если ярость и презрение, горевшие в ее глазах, хоть отчасти демонстрировали глубину ее гнева, значит, он и в самом деле проклят.
– Бессердечный ублюдок.
Его разум неистово метался в поисках ответа. Но Сэйтан не смог издать ни звука. Он отчаянно надеялся, что ее любовь к нему уравновесит эту ярость, – и знал теперь, что его чаяниям не суждено сбыться. На другой чаше весов теперь лежал Деймон.
Джанелль медленно подошла к нему, согнув пальцы с острыми как нож ногтями, которых теперь нужно было бояться.
– Ты использовал его. Он был другом, доверился тебе, а ты
Сэйтан заскрипел зубами:
– У меня не осталось выбора.
– Выбор
Его собственный нарастающий гнев пересилил страх.
– Потерять тебя! – резко отозвался он. – Отойти в сторону, позволить твоему телу умереть и потерять
– Вы бы не потеряли меня, даже если бы тело умерло! Рано или поздно я собрала бы свою хрустальную чашу и…
– Ты – Ведьма, а Ведьма не может стать
Это на мгновение остановило ее.
– Я дал ему всю силу, которой обладал. Он спустился слишком глубоко в бездну, стремясь добраться до тебя. Когда я попытался вытащить его, Деймон начал сопротивляться, и связь между нами порвалась.
– Он разбил свою хрустальную чашу, – пустым голосом произнесла Джанелль. – Разбил свой собственный разум. Я сложила осколки и скрепила их, но чаша была слишком хрупкой. Когда Деймон поднялся наконец из бездны, ее могло разбить все, что угодно. Достаточно было одного-единственного жестокого слова.
– Я знаю, – осторожно произнес Сэйтан. – Я чувствовал, что с ним происходило.
В ее глазах вновь вспыхнул ледяной гнев.
– Но ты оставил его там, не так ли, Сэйтан? – обманчиво мягким тоном произнесла Джанелль. – К Алтарю прибыли дядюшки Брайарвуда, а ты оставил им на растерзание беззащитного человека!
– Он должен был пройти через Врата! – с жаром возразил Сэйтан. – Я не знаю, почему он этого не сделал.
– Разумеется, знаешь. – От ее воркующего голоса веяло замогильной жутью. – Мы оба знаем. Если на свечи не наложить специального заклинания, которое погасит их и закроет Врата, тогда кто-то должен остаться и сделать это вручную. Разумеется, остаться должен был Верховный Князь!
– У него могли быть и другие причины, – осторожно произнес Сэйтан.
– Возможно, – отозвалась девушка, не менее старательно подбирая слова. – Однако это не объясняет, почему он оказался в Искаженном Королевстве, верно, Повелитель? – Она сделала шаг вперед. – Это не объясняет, почему ты оставил его там.
– Я же не знал, что он в Искаженном Королевстве, пока… – Сэйтан поспешно стиснул зубы, пытаясь не дать остальным словам сорваться.
– Пока Люцивар не пришел в Кэйлеер, – закончила Джанелль. Она небрежно взмахнула рукой, прежде чем Сэйтан успел что-то сказать. – Люцивар был в соляных шахтах Прууля. Я знаю, что он ничего не мог сделать. Но ты…
Сэйтан тщательно отмерял слова.
– Первостепенной задачей было вернуть тебя. Я отдал этому все свои силы. Деймон бы понял это, более того, он бы потребовал этого.
– Я вернулась два года назад, и твою силу ничто больше не подтачивает. – В ее глазах плескались боль и чувство предательства. – Но ты даже не попытался дотянуться до него, верно?
– Я пытался! Будь ты проклята, я пытался! – Он обессиленно прислонился к столу. – Прекрати изображать из себя ограниченную маленькую сучку! Деймон, может, и был твоим другом, но он был и
Протянулась хрупкая нить молчания.
– Я верну его, – тихо произнесла Джанелль.
Сэйтан выпрямился:
– Ты не можешь вернуться в Террилль.
– Не смей говорить мне, что я могу и чего не могу, Сэйтан! – рявкнула она.
– Послушай меня, Джанелль, – настойчиво произнес Повелитель. – Ты не можешь вернуться в Террилль. Как только Доротея сообразит, что ты там, она сделает все, что в ее власти, чтобы завладеть тобой или уничтожить. К тому же ты по-прежнему несовершеннолетняя. Твои шэйллотские родственнички могут попытаться вернуть себе права.
– Придется рискнуть. Я не оставлю его страдать. – Она повернулась и направилась к выходу.
Сэйтан с трудом набрал полные легкие воздуха и медленно выдохнул:
– Будучи его отцом, я могу дотянуться до него без прямого физического контакта.
– Но он не доверяет тебе.
– Я могу помочь тебе, Джанелль.
Она обернулась, взглянула на него, и Сэйтан неожиданно увидел незнакомку.
– Мне не нужна ваша помощь, Повелитель, – тихо сказала девушка.
Джанелль направилась прочь, и Сэйтан прекрасно понял, что она не просто выходит из комнаты.
За все нужно платить.
Люцивар нашел ее в саду через пару часов. Джанелль сидела на каменной скамейке, изо всех сил сжав руки коленями. Оседлав сиденье, Люцивар придвинулся поближе, но не прикоснулся к девушке.
– Кошка? – тихо позвал он, боясь, что любой звук может вновь вывести ее из себя. – Поговори со мной. Пожалуйста.
– Я… – Она только содрогнулась.
– Ты вспомнила.