В ее глазах мелькали мысли, которые можно было с легкостью прочитать по лицу. Открытое пространство. Можно увернуться. Можно убежать. Открытое пространство, где не будет ловушки, созданной этой комнатой, где не будет этой мужественности, давящей на нее и душащей одним своим запахом.
– Ты не прикоснешься ко мне.
Не вопрос и не приказ. Мольба.
– Я не прикоснусь к тебе, – пообещал Люцивар.
Джанелль понурилась:
– Хорошо. Я соберу вещи.
Люцивар сложил крылья и шагнул в сторону, чтобы Джанелль могла войти в гардеробную. Горечь поражения, отчетливо прозвучавшая в ее голосе, едва не вызвала слезы на его глазах.
Сэйтан подошел к сыну.
– Будь очень осторожен, Люцивар, – тихо предупредил он.
Тот кивнул. Он уже начал ощущать усталость.
– Будет гораздо лучше, если она окажется на свежем воздухе, на земле.
– Знаешь по опыту?
– Да. Сначала мы остановимся в хижине, чтобы забрать спальные мешки и еще кое-какую мелочь. Попроси Дыма присоединиться к нам. Думаю, Джанелль будет в состоянии вынести его присутствие. И если что-то пойдет не так, он передаст сообщение.
Сэйтан не стал даже спрашивать, что именно, по мнению Люцивара, могло пойти не так. Они оба прекрасно знали, что может сделать с мужчиной Королева и Черная Вдова, носящая Черные Камни.
Сэйтан погладил плечи Люцивара и поцеловал сына в щеку.
– Пусть Тьма благословит тебя, – произнес он хрипло, поспешно отвернувшись. Люцивар крепко обнял отца. – Будь осторожен, Люцивар. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось теперь, когда ты, наконец, рядом. И ты
Люцивар отстранился и одарил Сэйтана своей надменной, ленивой ухмылкой.
– Обещаю не попадать в беду, отец.
Сэйтан фыркнул.
– Ты вкладываешь в эти слова столько же искренности, сколько и в детстве, – сухо заметил он.
– Возможно, даже меньше.
Оставшись в одиночестве и ожидая, когда Джанелль закончит собираться, Люцивар невольно задумался, правильно ли поступает. Он уже заранее оплакивал пострадавших в жестокой игре, которую они вот-вот затеют, животных, которых ждет страшная смерть. Если же пролитой крови четвероногих ей будет мало, она обратит свою силу против него. Люцивар даже ожидал, что это случится. И когда она это сделает, Сэйтан не обнаружит своего сына у порога Зала Са-Дьябло в Темном Королевстве. От него попросту ничего не останется.
4. Кэйлеер
– Темный Совет весьма обеспокоен этим происшествием. – Лорд Мегстром беспокойно поерзал в кресле.
Сэйтан сдерживал свой гнев лишь усилием могучей воли. Мужчина, сидевший по другую сторону его стола из черного дерева, не сделал ничего, чтобы вызвать такую ярость.
– Обеспокоен этим не только Совет.
– Да, разумеется. Но со стороны Леди Анжеллин это… – Мегстром запнулся и замолчал.
– Среди людей Крови изнасилование наказывается казнью. По крайней мере, в остальной части Кэйлеера, – с обманчивой мягкостью напомнил Сэйтан.
– В Малом Террилле законы такие же, – чопорно сообщил ему лорд Мегстром.
– В таком случае малолетний ублюдок получил по заслугам.
– Но… они же только что поженились! – запротестовал посетитель.
– Даже если бы это было правдой – в чем я сомневаюсь, несмотря на эти проклятые подписи, – брачный контракт не извиняет изнасилования. Опоить женщину, чтобы она была не в состоянии отказаться, еще не означает ее согласия на что-либо. Я бы сказал, что Джанелль выразила свои возражения весьма красноречиво, как вы считаете? – Сэйтан сцепил пальцы и откинулся на спинку кресла. – Я провел анализ двух «безвредных» жидкостей, которые были добавлены в ее бокал. Будучи Черной Вдовой, я вполне способен воспроизвести их состав. Если вы предпочитаете и дальше настаивать на том, что они никак не связаны с поведением Джанелль, давайте проведем эксперимент – испытаем их на вашей внучке. Она как раз ровесница моей дочери.
Стиснув подлокотники кресла, лорд Мегстром ничего не ответил.
Сэйтан обошел стол и разлил бренди по бокалам. Вручив один из них лорду Мегстрому, он оперся бедром о стол неподалеку от него.
– Успокойтесь, я никогда не поступил бы так с ребенком. Кроме того, – тихо добавил Сэйтан, – вполне вероятно, что в ближайшие несколько дней я потеряю сразу двоих своих детей. Я бы не пожелал такой судьбы другому человеку.
– Двоих?
Сэйтан отвел взгляд, не в силах видеть беспокойство и сочувствие в глазах Мегстрома.
– Первый отвар, который они дали ей, подавляет волю. Джанелль бы сказала то, что велено, сделала то, что ей говорят. К сожалению, побочным эффектом этого зелья является резкое усиление эмоциональной нестабильности, беспокойства. А большая доза
Мегстром сделал маленький глоток из своего бокала.
– Она оправится?
– Не знаю. Если Тьма милосердна, оправится. – Сэйтан стиснул зубы. – Люцивар увел ее в Аскави, чтобы провести несколько дней на природе, подальше от людей.
– Неужели он сам не знает об этих последствиях?..
– Знает.
Мегстром помолчал.
– Вы не ожидаете, что он вернется. Я прав?
– Нет. И он тоже не верит в это. И я не знаю, что это может сотворить с ней самой.
– Мне он понравился, – произнес Мегстром. – Люцивар Яслана обладает неким грубоватым обаянием.
– Да, это так. – Сэйтан осушил бокал, изо всех сил пытаясь не поддаться горю, на которое пока не было причин. Он с усилием взял себя в руки. – Вне зависимости от исхода ситуации, Джанелль не вернется больше в Малый Террилль без подобающего ее положению сопровождения, которое выберу лично я.
Мегстром выбрался из кресла и осторожно поставил бокал на стол.
– Полагаю, это к лучшему. И надеюсь, Князь Яслана будет в числе этих людей.
Сэйтан держался до тех пор, пока лорд Мегстром не вышел из Зала. Только тогда он швырнул бокалы в стену. Но легче ему не стало. Осколки стекла напомнили ему о разбитой хрустальной чаше и двоих сыновьях, которые заплатили такую цену за то, что он был их отцом.
Повелитель без сил опустился на колени. Он уже оплакал одного сына. Он не будет скорбеть о втором. По крайней мере, сейчас. Он не будет плакать из-за глупой, упрямой, надменной, вспыльчивой эйрианской занозы в заднице.
Ах, Люцивар…