Колдовская песня. Нет, не так, это нечто большее. Песня Ведьмы.
Он и сам не заметил, как перестал играть, когда дрожащие руки больше не могли отыскать нужных клавиш и слезы окончательно ослепили его. Сэйтан затерялся в этом голосе, который вспорол воспоминание о казни, выведя его на поверхность, оставил открытую кровоточащую рану, а затем залечил ее.
«Мефис, ты был прав», – мелькнуло у него в голове.
– Сэйтан?
Он сморгнул выступившие слезы и сделал неверный вдох дрожащими губами.
– Прости меня, ведьмочка… Я просто… не был готов.
Джанелль раскрыла объятия.
Сэйтан, спотыкаясь, обошел рояль, всей душой желая ощутить ее чистое, невинное, любящее прикосновение. Происшествие с Мензаром оставило на его душе свежий шрам, превратившись в воспоминание, которое никогда не угаснет. Зато теперь он больше не боялся обнять Джанелль, не сомневался в том, какую именно любовь чувствует к ней.
Сэйтан долго гладил золотистые волосы, прежде чем, набравшись храбрости, заставил себя спросить:
– Откуда ты знаешь об этой музыке?
Девушка зарылась лицом в его плечо. Наконец, помедлив, она прошептала:
– Это часть того, что я такое.
Он почувствовал начало привычного отдаления, Джанелль мысленно отступала, надеясь скрыться, строя стену между ним и собой.
«Нет, моя Королева, – подумал Сэйтан, – вы произносите «Это часть того, что я такое» с похвальной уверенностью, однако поспешное отступление говорит о ваших сомнениях. Вы боитесь, что вас не примут. Я не допущу этого».
Сэйтан легонько щелкнул ее по носу:
– А ты знаешь, что ты такое?
– Что?
– Маленькая ведьмочка, которая очень устала.
Джанелль рассмеялась и с трудом подавила зевок.
– Поскольку солнечный свет утомляет Мефиса, мы гуляли в основном после заката, но мне не хотелось зря терять дневные часы, тратя их на сон, поэтому… – Она снова зевнула.
– Но тебе же удавалось поспать, верно?
– Мефис заставлял меня ложиться днем, – проворчала она. – Утверждал, что только таким образом сможет хоть немного отдохнуть сам. А я и не думала, что демонам тоже нужен сон.
На это было лучше не отвечать.
Джанелль засыпала на ходу к тому времени, как Сэйтан проводил ее в спальню. Он снял с маленьких ножек туфельки и носочки, но Джанелль принялась уверять, что прекрасно справится сама и нет нужды суетиться вокруг нее. Она заснула сразу же, Сэйтан не успел даже добраться до двери.
Сам он, напротив, был совершенно бодр и от волнения не находил себе места.
Выйдя из Зала через одну из задних дверей, Сэйтан побрел прочь по тщательно подстриженному газону, направляясь к короткому пролету широких каменных ступеней, и спустился вниз по склону холма в дикие сады, которых почти не касалась рука человека. Листья ненавязчиво шептали что-то на легком ветру. Кролик быстрым прыжком выскочил перед ним на дорогу и присел на задние лапы, с настороженностью, но без страха глядя на человека.
– Тебе следовало бы быть осторожнее, пушистик, – мягко произнес Сэйтан. – То ли ты, то ли твои родственнички повадились воровать молодую фасоль миссис Беале. Если попадешься ей на глаза, то рано или поздно окажешься главным блюдом к ужину.
Кролик трусливо прижал уши к голове и исчез в зарослях огнелиста.
Сэйтан коснулся ярких оранжево-алых листьев. Многочисленные набухшие почки говорили о том, что огнелист со дня на день расцветет. Очень скоро он будет сплошь усыпан яркими желтыми бутонами, похожими на язычки пламени, поднявшиеся над жаркими, раскаленными углями.
Он втянул носом прохладный ночной воздух и утомленно вздохнул. В кабинете Повелителя ожидал заваленный бумагами стол.
Не чувствуя ночной прохлады, грея руки в глубоких карманах теплого свитера, Сэйтан не спеша направился обратно к Залу. Он уже поднимался по широким каменным ступеням, ведущим к широкой лужайке, когда неожиданный звук заставил его замереть и прислушаться.
Там, за дикими садами, находился северный лес.
Он покачал головой и продолжил путь.
– Проклятая собака!
Глава 5
1. Кэйлеер
Лютвиан изучала свое отражение в зеркале. Новое платье обтягивало ее стройную фигуру и вместе с тем не выглядело откровенно соблазнительным. Возможно, распущенные волосы заставляли ее выглядеть не молодой, а молодящейся… Наверное, следовало что-то сделать с единственной седой прядью, выдающей ее возраст.
Впрочем, не так уж она и стара – всего лишь две тысячи двести лет. А та белая прядь осталась с детства – напоминание о кулаках отца. Кроме того, Сэйтан бы сразу же понял, почему Лютвиан пытается скрыть ее, а одевалась она сегодня с таким тщанием, разумеется, не ради
Бросив последний обеспокоенный взгляд на свое платье, Лютвиан спустилась на первый этаж.
Он был пунктуален, как всегда.
Рокси открыла дверь по первому же стуку.
Лютвиан не знала, проистекает ли подобная расторопность из любопытства по отношению к дочери Повелителя Ада или же ее желания доказать остальным девицам, что только у нее хватает силы и опыта, чтобы свободно флиртовать с Верховным Князем, носящим Черный Камень. В любом случае, по крайней мере, Целительнице не пришлось открывать дверь самой.
Новая ученица оказалась приятным сюрпризом. Лютвиан не знала, что Сэйтан удочерил юную девушку, но теперь с первого же взгляда поняла, что в ней не было ни капли хейллианской крови – и тем более его собственной. Незрелая, неумелая и не знающая, как держать себя в обществе. Женщина сразу же догадалась об этом, наблюдая за обменом приветствиями у двери. Так что заставило Сэйтана дать этой девчушке свое покровительство и заботу?
Наконец малышка повернулась к Лютвиан и застенчиво улыбнулась, однако глубокие сапфировые глаза остались серьезными. И смущения в них не было. Они были наполнены настороженностью и подавленным гневом.
– Леди Лютвиан, – поздоровался Сэйтан, приближаясь к Целительнице, – это моя дочь, Джанелль Анжеллин.
– Сестра, – сдержанно произнесла Джанелль, протягивая вперед руки в формальном приветствии.
Лютвиан не понравился этот намек на равенство между ними, однако неожиданно возникшую маленькую проблему можно было решить и позже, с глазу на глаз, когда Сэйтан не будет нависать над ней. Сейчас же она просто вернула приветствие и повернулась к мужчине.
