Королевстве, уравнивались мучениями Люцивара в соляных шахтах Прууля. Боль, испытанная им самим, когда он поверил в смерть брата, стояла на одном уровне с горем эйрианца, решившего, что Джанелль погибла от руки Деймона. И если бы они поменялись ролями, разве он сам принял бы другое решение или вел себя по-другому?
— Это единственное незаконченное дело, которое у нас осталось? — спросил Деймон.
Люцивар настороженно кивнул.
— Тогда забудь об этом, Заноза. Я уже оплакал однажды утрату брата. Я не хочу делать этого снова.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга, испытывая чувства, которые невозможно передать словами. Наконец Люцивар расслабился, и на его губах заиграла ленивая, надменная, раздражающая ухмылка, хорошо знакомая Деймону. Невозможно было не ухмыльнуться в ответ.
— В таком случае, Ублюдок, ты опоздал на тренировку, — произнес Люцивар, подталкивая брата к двери.
— Поцелуй меня в задницу, — проворчал тот, ускорив шаг.
— Не самое лучше предложение, старина. Я умею кусаться, помнишь? — Ухмыльнувшись, Люцивар помассировал предплечье. — Как и Мэриан. Она становится довольно опасной, когда бесится.
Увидев в глазах брата тепло и веселье, Деймон безжалостно задавил чувство зависти в зародыше.
Добравшись до выхода, они направились к эйрианцам, сгрудившимся в дальнем конце обширного луга.
— Кстати, — произнес Люцивар. — Пока ты старательно хандрил…
— Я не хандрил! — рявкнул Деймон.
— Ты пропустил утреннее веселье.
Деймон стиснул зубы. Он не станет задавать вопросов. Не станет.
— Какое еще веселье?
— Видишь изрядно смущенного волка, стоящего поодаль?
Деймон покосился на серого зверя, наблюдающего, как группа женщин тренируется с эйрианскими посохами.
— Да.
— Сероклык очень хочет стать другом Сюрреаль. Он еще молод и обладает не слишком большим опытом общения с людьми, особенно с женщинами. Очевидно, пытаясь укрепить дружеские чувства и получить больше сведений о природе человеческих самок, он решил присоединиться к Сюрреаль, пока та принимала душ. Милая девушка в этот момент как раз споласкивала волосы, а потому не замечала его присутствия вплоть до того момента, пока он не сунул свой нос куда не следовало.
— Да, полагаю, это значительно обогатило его знания о человеческих самках, — сухо произнес Деймон.
— Именно. Потом, когда он начал ныть, что у него в шерсти противное мыло, Сюрреаль оттащила его в душ за шкирку и как следует вымыла. И теперь он приятно пахнет цветами.
Деймон прикусил губу.
— Что ж, это легко исправить.
Люцивар прочистил горло.
— Ну, в обычной ситуации так бы оно и было, однако, как только они вышли на свежий воздух, Сюрреаль пригрозила, что прибьет его, если он снова испачкается.
— За все нужно платить, — сдавленно произнес Деймон, пытаясь сдержать смех. Затем, обратив внимание на женщину, с которой Сюрреаль беседовала, он пихнул Люцивара в ребра локтем. — А Мэриан не вредно выполнять подобные упражнения во время лунных дней?
Люцивар зашипел:
— Даже не начинай эту тему. — С этими словами он остановился и, прищурившись, посмотрел на женщин. — Я разрешил ей сделать разминку. Она, разумеется, поработает еще немного, притворяясь, будто ей нужно показать остальным новые движения, но после этого с удовольствием решит отдохнуть.
Деймон тоже покосился на женщин, а затем перевел взгляд на Люцивара:
— Ты говоришь своей жене, что ей делать и как?
— Разумеется, я сказал об этом не жене! — возмутился Люцивар. — Я похож на идиота? Верховный Князь Эбенового Риха отдал приказание ведьме, живущей на его земле!
— А, это меняет дело.
— Будь я проклят, еще бы! Если бы я попытался командовать собственной женой, она бы разбила мне голову этим посохом.
Деймон рассмеялся, и они направились к группе эйрианских воинов.
— Вот теперь мне и впрямь жаль, что я пропустил столько интересного.
Люцивар сосредоточился на Фалонаре и Ротваре, которые только что ступили в круг, а Деймон наблюдал за тем, как Сюрреаль и Мэриан обмениваются ударами.
— А это кто такая? — спросил Деймон, когда ведьма с короткими, торчащими во все стороны пепельными волосами присоединилась к другим женщинам.
Люцивар покосился на вторую группу, а затем вновь перевел взгляд на эйрианских воинов:
— Это Карла, Королева Иннеи. Она к тому же Черная Вдова и Целительница. Одна из трех женщин, обладающих тройным даром.
Тройной дар и острый, длинный язык, мрачно подумал Деймон.
— Так и быть, на сегодня ты освобождаешься от тренировок, но завтра утром я буду ждать тебя на этом самом месте, — произнес Люцивар.
— Я не собираюсь драться на посохах с эйрианскими воинами! — возмутился Деймон.
Люцивар фыркнул и покосился на ноги Деймона.
— У меня есть пара ботинок, которые тебе подойдут — разумеется, лишь до тех пор, пока не закажешь собственные.
— Я в этом не участвую.
— До тех пор пока тебя официально не переведут из одного двора в другой, твой контракт у меня, старина. У тебя просто нет выбора.
Деймон тихо, но яростно выругался.
Люцивар направился было прочь, намереваясь побеседовать с Фалонаром.
— Назови мне хоть одну хорошую причину пройти через это, — выплюнул Деймон сквозь стиснутые зубы.
Люцивар снова повернулся к нему.
— Ты знаешь, насколько я сам искусен в обращении с эйрианским посохом? — тихо спросил он.
— Я видел тебя в деле.
— Джанелль может с легкостью положить меня на обе лопатки. — У Деймона отвисла челюсть. Люцивар только усмехнулся. — Не часто, признаюсь, но такое случалось.
Деймон поразмыслил над этой незначительной новостью, пока Люцивар общался с эйрианскими новичками. Он очень хорошо все обдумал. Когда брат вернулся и бросил на него вопросительный взгляд, Деймон быстрым движением снял пиджак, закатал рукава рубашки и прорычал:
— Ну и где твои проклятые ботинки?
Получше закутавшись в шаль, Александра Анжеллин обхватила себя руками, глядя в исполосованное струями дождя окно гостиницы, выходившее на территорию ярмарки услужения. Дождь, начавшийся больше часа назад, давно превратился в мелкую морось, сумевшую лишь размазать грязь, покрывавшую все вокруг, вместо того чтобы смыть ее.
И это Кэйлеер? — мрачно подумала она. Это и есть пресловутое Царство Теней, которого многие так отчаянно пытаются достичь? Разумеется, не следует судить обо всем Королевстве по Краю, из которого выжали все соки сотни людей, надеющиеся на лучшую жизнь, мечтающие подписать контракт на службу при том или ином дворе. Однако Александра прекрасно знала: что бы ей ни довелось увидеть здесь, она всегда будет вспоминать именно эту картину, услышав название Кэйлеер.
