Теософ. Отсюда Пан – это олицетворенная сумма и порядок известных причин и следствий, сумма всех конечных факторов и сил, совершенно разобщенная с разумным Создателем или создателями, а возможно, «понимаемая как единственная и отдельная сила», как даётся в ваших энциклопедиях.
Спрашивающий. Да, думаю, так.
Теософ. Замечательно. Мы же как раз не рассматриваем эту предметную и материальную природу, которую мы называем кратковременной иллюзией, не подразумеваем мы под словом pan и природу в смысле общепринятого производного от латинского слова natura (происходящего от nasci, быть рожденным). Говоря о Божестве и считая его тождественным Природе, а следовательно и совечным ей, мы подразумеваем вечную и несотворённую Природу, а не вашу совокупность мимолётных теней и вещей конечных и нереальных. Мы оставляем сочинителям гимнов назвать видимые небеса Престолом Господним, а нашу грязную Землю – подставкой для его ног. Наше БОЖЕСТВО – ни в раю, ни в каком-то конкретном дереве, здании или горе: оно везде, в каждом атоме, как видимого, так и невидимого Космоса, внутри, снаружи и вокруг каждого невидимого атома и делимой молекулы, ведь ОНО – таинственная сила эволюции и инволюции, вездесущая, всемогущая и даже всеведущая возможность творения.
Спрашивающий. Постойте, ведь всезнание – это прерогатива чего-то мыслящего, а вы вашей Абсолютности в способности мыслить отказываете.
Теософ. Мы отрицаем её у АБСОЛЮТА, поскольку мысль – это нечто ограниченное и обусловленное. Но вы, очевидно, забываете, что в философии абсолютная бессознательность является также абсолютным сознанием, поскольку иначе оно не было бы абсолютным.
Спрашивающий. Тогда ваш Абсолют думает?
Теософ. Нет, ОН не думает, по той простой причине, что он и есть сама Абсолютная Мысль. По той же причине и не существует, поскольку он – абсолютное существование, Бытийность, а не существо. Прочтите великолепную каббалистическую поэму Соломона Бен Иегуды Гебироля, в Кэтер-Малькут, и вы поймете: – «Ты – Един, корень всех чисел, но не элемент перечисления, ибо единство не допускает умножения, изменения или формы. Ты – един, и перед тайной твоего единства теряются мудрейшие из людей, ибо они не знают её. Ты един, и твоё единство никогда не убывает, не возрастает и не может быть изменено. Ты един, и никакая мысль моя не может установить тебе предела или определить тебя. Ты ЕСТЬ, но не как нечто сущее, ибо понимание и зрение смертных не может ни достичь твоего существования, ни определить для тебя где, как и почему», и т. д. Короче говоря, наше Божество – это вечный, непрестанно развивающийся, но не творящий, строитель вселенной; эта вселенная сама разворачивается из своей собственной сущности, не будучи сотворенной. Символически это сфера без окружности, имеющая лишь один вечно действующий атрибут, охватывающий все прочие существующие или мыслимые атрибуты, – СЕБЯ. Это единый закон, дающий импульс проявляющимся, вечным и непреложным законам внутри этого, никогда не проявляющегося, ибо абсолютный ЗАКОН в своих периодах проявления есть Вечное Становление.
Спрашивающий. Однажды я слышал, как один из ваших членов заметил, что Мировое Божество, будучи везде, как в сосудах достойных, так и недостойных, присутствовало, таким образом, в каждом атоме пепла моей сигары! Это ли не отъявленное богохульство?
Теософ. Я так не думаю, ведь простую логику вряд ли можно считать богохульством. Если мы исключим Вездесущий Принцип из одной единственной математической точки вселенной или из частички материи, занимающей любое мыслимое пространство, сможем ли мы всё ещё считать его бесконечным?
Спрашивающий. Верите ли вы в молитву и молитесь ли вы?
Теософ. Нет. Вместо того, чтобы говорить, мы действуем.
Спрашивающий. Вы не возносите молитв даже Абсолютному Принципу?
Теософ. Зачем нам это делать? Будучи весьма занятыми людьми, мы вряд ли можем позволить себе тратить время на обращения со словесными молитвами к чистой абстракции. Непознаваемое допускает лишь связи своих частей между собой, но не существует для каких-либо конечных отношений. Видимая вселенная в своем существовании и явлениях зависит от своих взаимодействующих между собой форм и их законов, а не от молитв и молящихся.
Спрашивающий. Вы вообще не верите в действенность молитвы?
Теософ. Мы не верим в молитву заученную, многословную и повторяемую чисто внешне, если под молитвой вы подразумеваете внешнюю просьбу, обращённую к неизвестному Богу, торжественно возведенному на престол иудеями и популяризированному фарисеями.
Спрашивающий. А есть какой-то иной вид молитвы?
Теософ. Несомненно; мы называем её волевой молитвой, и это скорее внутренняя команда, чем прошение.
Спрашивающий. Кому же тогда вы так молитесь?
Теософ. Нашему «Отцу Небесному» – в эзотерическом его понимании.
Спрашивающий. Это нечто отличное от того, что вкладывается в это понятие в богословии?
Теософ. Совершенно. Оккультист или теософ обращается к своему Отцу, который в тайне (прочтите и попытайтесь понять 6 стих VI главы Евангелия от Матфея), а не внекосмическому и потому конечному Богу; и этот «Отец» – в самом человеке.
Спрашивающий. Тогда вы делаете из каждого человека этакого бога?
Теософ. Пожалуйста, говорите «Бога», а не «этакого бога». В нашем понимании внутренний человек и есть тот единственный Бог, которого мы можем познать. И как может быть иначе? Если принять наш постулат, что Бог – это распространенный повсюду бесконечный Принцип, тогда как может человек избежать того, чтобы не быть полностью проникнутым Божеством и быть в нём? Мы называем нашим «Отцом Небесным» ту божественную сущность, которую сознаём внутри себя, в нашем сердце и духовном сознании, и которая не имеет ничего общего с антропоморфной концепцией бога, которую мы можем создать в нашем физическом мозгу или его воображении: «Разве не знаете, что вы – храм Божий и
