• ПРАГМА
• МАНИЯ
• АГАПЕ (нужное подчеркнуть)
Социальный отдел Третьего неба по назначению и надзору за исполнением кармы.
— Как видишь, подчеркнуто «СТОРГЕ» — любовь-дружба. Это лучшее из чувств, которые мужчина может испытывать к женщине, — пояснил Сергей. — Енох, как увидел справку, даже прослезился: давно, говорит, не встречал такого сильного чувства. Короче, память он мне сохранил. Всю. Даже генетическую. Теперь я смогу мое новое тело перекроить по своему усмотрению. И если получится, ты обретешь своего Сергея вновь. Не только душу, разум, но и тело. Правда, здорово?
Люда пожала плечами. Она не могла в это поверить, как не могла и решить, хорошо это, или плохо.
— Я боюсь, меня обманут, — всхлипнув, сказала она, и строчки удивительной справки расплылись перед глазами. — А еще знай: такого, как ты, больше не будет. И к незнакомцу, пусть даже с твоей внешностью и характером, я не привыкну. Ни за что.
— Ну ладно, время покажет, — ответил Сергей…
…Люда проснулась. Лежа в кровати и глядя в потолок, стала припоминать события прошедшего дня. Потом подумала о сновидении: к чему бы это?
«Вещих снов не бывает, поэтому верить всему услышанному во сне не стоит. Просто под воздействием стресса все мысли сейчас о Сергее. А такого, как он, действительно больше не будет. И сто раз права Веруня: или помни всю жизнь, или забудь… А я должна помнить!»
Люда встала, прошла на кухню, поставила на плиту чайник. Потом подошла к окну, прижалась лбом к стеклу и замерла, глядя во двор. Смотрела, но ничего не видела, мыслями переносясь на тридцать лет назад.
«Господи! Как хорошо быть шестнадцатилетней девчонкой с розовым бантом в косе! Какое счастливое беззаботное время! Какие впереди горизонты!.. А Сергею правильно в справке подчеркнули «СТОРГЕ». Именно такое чувство у нас с ним всегда и было».
Внезапно Люда поймала себя на том, что обдумывает вопросы для ЭКЗАМЕНА, о котором во сне говорил Сергей. Поймала и, усмехнувшись, подивилась противоречивости собственных мыслей. Да, она всерьез обдумывала вопрос о месте и времени их с Сергеем первой встречи. Если готовишь вопросы, значит, собираешься их задавать. Но кому?
…Повстречались они в семьдесят втором. Сергей только что демобилизовался. На работу еще не устроился. Однажды зашел в универмаг, где Люда работала продавщицей в «Кожгалантерее». Купил у нее обложку для паспорта. Слово за слово. Как говорится, пришел, увидел, полюбил. И ей он тоже понравился с первого взгляда. Так и познакомились, а через полгода была свадьба. А еще через три года, в семьдесят пятом, родилась Наташка.
Наташка, когда была маленькой, любила манную кашу с вареньем. И однажды за столом, вылизывая тарелку, изрекла:
— Пап, знаешь, что сказал один космонавт с летающей тарелки?
— Нет, — усмехнувшись, пожал плечами Сергей.
— Он сказал: «Тарелка любит чистоту!»
С тех пор Сергей начал записывать Наташкины «афоризмы» в особую тетрадь. И когда время от времени он зачитывал их дочери, всем было весело.
А перед сном, уже лежа в постели, Сергей начинал увлекательные рассказы об Одиссее и Спартаке, Ассоль и д`Артаньяне, капитане Немо и Робинзоне Крузо. Люда сама с интересом слушала и по-доброму завидовала дочке: «Эх, мне бы в детстве такого папку!»
Неподалеку от дома был лесопарк, и Сергей с Наташкой часто туда ходили. Летом — за цветами, осенью — за листьями для гербария, зимой в гости к синицам и белкам со своим угощением. А как-то под Новый год Сергей утащил дочуру в лес на Новогодний костер на снегу — с обязательной дегустацией печеной в фольге картошки. Домой Наташка пришла чумазая, насквозь пропахшая дымом, но не просто довольная, а восхищенная вылазкой. Людмила сделала вид, что сердится на мужа и дочь из-за испорченной одежды, а в душе пожалела, что не была в лесу вместе с ними.
Все это вспомнилось на мгновенье, промелькнуло в памяти летним теплым днем, а потом суровая реальность вернулась, простучав в висках отчаянным словом «вдова». Люде сделалось плохо, она часто задышала и с тихим стоном опустилась на стул.
Глава 10. Новая жизнь
Вениамин быстро шел на поправку. Начал вставать и передвигаться по палате. Ему не терпелось поскорее покинуть больницу, и мыслями он устремлялся в будущее: как будет он жить дальше — в чужом теле, под чужим именем, в чужом доме.
Он тосковал, ведь почти каждую ночь снились Людмила и Наташка. Однажды во сне — смех, да и только — видел зятя, угощал его пивом. Подумать только, даже зять-неудачник, чужой, можно сказать, человек, теперь являлся для Сергея частью того любимого, потерянного им мира.
«Кто я? — этот вопрос не раз приходил в голову Лебедянскому. — Если я помню мою прежнюю жизнь и скучаю по ней, значит, я все же больше Сергей, чем Вениамин. У человека не может быть два лица, два имени, две жизни, если, конечно, он не Исаев-Штирлиц. Пора определиться, кем я хочу быть на самом деле. Определиться и начать новую жизнь. Кажется, и фамилия у меня была подходящая — Новожилов. Но прежней жизнью мне уже не жить, это ясно. Стало быть, надо изменить эту жизнь так и настолько, чтобы из одной колеи, в которой буксует мысль Вениамина, ловко и безболезненно перескочить в соседнюю, наезженную Сергеем. Если это получится, я буду, наверное, счастлив. Какие шаги необходимо предпринять в этом направлении? Первым делом, конечно, выписаться».
Так рассуждал Вениамин в течение первых двух недель лечения, и результатом этих рассуждений явилось неожиданное, удивительное открытие: однажды Вениамин заметил, что вся его «благородная седина» бесследно исчезла. Лера, увидев, спросила дерзко и грубо: «Ты что, покрасился? Хочешь казаться моложе?» Но ни одна краска для волос во всем мире не смогла бы лучше справиться с подобной работой. Лебедянский пытался вспомнить и проанализировать свои мысли последних дней. Мог ли он на самом деле хотеть этого, а если мог, то осознанно, или же бессознательно?
— Ты видишь? — говорил он Николаю. — А вчера был седой.
— Радикальный черный цвет, как у Кисы Воробьянинова! — хохмил не менее удивленный Николай.
— К тому же у меня и глаза стали как новые. Раньше без очков никуда, а сейчас я и вблизи, и вдали все вижу одинаково четко. Вчера Кузьмич газету читал, так я, не вставая с кровати, различал самые мелкие буквы. Короче, сам себе удивляюсь.
— Ты лучше объясни, как это у тебя получается?
— А я, думаешь, знаю! Но мне это нравится.
— Чудишь, брунет? — фыркнул вошедший в палату Кузьмич. В руке он держал сетку с одеждой. — А меня вот выписывают. Так что телевизор я забираю, зато не буду больше мешать вашему омоложению. Покеда.
— Кузьмич, оставайся! — ухмыльнулся Николай. — Мы из тебя тоже брюнета сделаем. Домой придешь, а бабка тебя не узнает!
— Нет уж, спасибо. Продолжайте ваши опыты, а я вам не кролик. Желаю здравствовать…
…Вениамин лежал в кровати, разглядывал зеленую муху на потолке и улыбался. Возвращенное зрение расценивалось им действительно как чудо. Хотелось, чтобы чудеса продолжались…
Новое чудо свершилось через два дня. Поутру, лежа в кровати, Вениамин пятерней приглаживал всклокоченные лохмы и вдруг с удивлением нащупал ладонью жесткий ежик волос на темени. Волосы — неизвестно откуда — полезли быстро и густо, черные, и не курчавые, как раньше, а прямые, так что вскоре
