— О семье не беспокойся! Обещаю твоих не трогать! Сейчас не тридцать седьмой год.
— Спасибо, Лаврентий Палыч, но я не о семье. Хотя о ней тоже… Меня ты можешь в порошок стереть, но прошу тебя, не начинай ничего до завтра, до полуночи! Даже если вся группа погибнет, Пашка один возьмется за это дело.
— Он что, сверхчеловек, твой Пашка? — И не дождавшись ответа, Берия добавил. — До него тоже в свое время доберемся, пусть только вернется!
15
Моллер был шокирован известием об измене гауптштурмфюрера Штурма. Клох доложил патрону о том, что почти блокировал группу советских парашютистов в районе старого лагеря, когда ему помешал невесть откуда взявшийся танк. Это была командирская «Пантера», Клох не мог ошибиться, он даже видел самого Штурма, который был заодно с русскими. Моллер небольшими глотками пил кофе и двумя пальцами массировал переносицу. Сообщение претило здравому смыслу. Моллер привык доверять Штурму и делать ему поблажки. А оказывается, все это время он потворствовал проискам искусного шпиона.
«Вот, на самом деле, артист! — кусая губы, думал Моллер. — А ведь Клюге был прав. Он заранее вычислил Штурма. И, вполне возможно, милая Эльза тоже шпионка. За ней надо установить наблюдение и при малейшем подозрении ликвидировать, — здесь штандартенфюрер тяжело вздохнул. — А еще надо снова искать парашютистов, пока они не перевернули ПОЛИГОН вверх дном. Пока еще не поздно. Надо просчитать варианты их возможного поведения. Степень опасности зависит от степени их подготовки и информированности. Надо усилить охрану и ускорить работы по подключению запасной линии управления пуском. Дел по горло. Успеть бы все сделать! Тут еще этот Ренке со своим «скандинавом» выходит из повиновения! Какова сволочь! «Я хотел бы лично информировать рейхсфюрера!» — мысленно передразнил гестаповца Моллер. — Ничего, Клюге напустит на него страху!»
— Сколько вы потеряли людей, Клох?
— Не так много, штандартенфюрер. Но солдаты подавлены, им кажется, что русские всюду, что они наводнили леса, что они неистребимы…
— Все это эмоции! Солдатам можно внушить что угодно, придумайте же что-нибудь! Переубедите их!
— Только успех, только победа, пусть и незначительная, воодушевит их.
— Но вы бездействуете! Что, как вы думаете, будут делать русские в ближайшее время?
— Диверсанты, я думаю, разделятся на группы и нанесут серию ударов по наиболее уязвимым участкам ПОЛИГОНА.
— Логично. Вы можете показать мне эти участки на карте?
— Во-первых… — Клох закашлялся, и в это время раздалась трель звонка. Штандартенфюрер поднял трубку.
— Моллер слушает. Что у вас, Ренке? Фогель? Какой Фогель?
По мгновенно вытянувшемуся лицу начальника Клох понял, что произошло нечто экстраординарное. Он ловил чутким ухом обрывки фраз, доносящихся из телефонной трубки, но понять, о чем идет речь, не мог.
— Какой-то Фогель сообщает, что на здание гестапо напали русские. Ренке пропал без вести. Это же черт знает что такое!
— Фогель врет, — убежденно изрек Клох.
— Как он смеет мне врать?
— Значит, в районе ПОЛИГОНА уже две диверсионные группы?!
— Фогель говорит, что Клюге уже забрал «скандинава» и едет к нам, но у него слабая охрана, русские в два счета смогут отбить своего.
— Под «скандинавом» вы подразумеваете русского диверсанта? — спросил Клох.
— Какая к черту разница, кого я подразумеваю. Главное — не дать русским ни одного шанса на успех. Кто у вас еще не задействован? Два взвода — на железную дорогу, взвод — на помощь Клюге. Сейчас я соединюсь с танкистами.
Моллер набрал номер, долго ждал, пока кто-то не снял трубку, потом заорал:
— Что вы там, уснули? Кто остался вместо Штурма? Кто? Позовите его!
Штандартенфюрер оторвался от телефона, злобно сверкнул глазами в сторону Клоха.
— Что вы стоите, Клох? Ведите людей на станцию, сделайте рейд вдоль полотна. Ваш заместитель пусть движется навстречу Клюге. Дайте ему свежий взвод. Поняли — выполняйте!
— Алло! — закричал он сейчас же в трубку. — Вы не поняли, с кем говорите? Значит, мечтаете о восточном фронте! Как вас там? Ланге? Слушайте меня. Моллер говорит. Я смещаю Штурма. Приказываю вам, Ланге, принять командование. Сколько у вас танков на ходу? Только один? Скверно! Приказываю немедленно прибыть в мое распоряжение! Выполняйте!
Бросив трубку на рычаг, Моллер открыл дверь, покосился на пустующее кресло Эльзы Штедке и пошел по длинному коридору в бункер управления.
Обстановка там была словно в гудящем улье. Первым, кого увидел Моллер, был оберлейтенант Дитрих. Он резко поднялся со своего места и, подойдя к шефу, прищелкнул каблуками и выбросил вперед руку в нацистском приветствии.
— Готова ли дублирующая система управления?
— Так точно, уже подключена и проверена.
— Отлично.
— Неужели вы опасаетесь, что кто-то рискнет проникнуть в главную штольню?
— Русские способны на все, и среди них хватает фанатиков-самоубийц. Я хочу обеспечить надежную страховку на случай появления русского самурая. Как далеко от основной проложена дублирующая линия?
— Это не обозначено на схеме, но, как я помню, кабель проложен параллельно главной штольне в траншее на глубине пяти метров. Траншея находится в десяти метрах западнее штольни и тщательно замаскирована.
— Вы проверили, действуют ли пусковые кнопки в моем кабинете?
— Жду вашего приказа.
— Считайте, что получили его.
16
Маневровый паровоз спускался по наклонному участку полотна, по бетонному желобу, переходящему в арку тоннеля. Тоннель вел под землю, на глубину до десяти, местами до двадцати метров. Паровоз тащил за собой открытую платформу, на которой покоилось зачехленное оборудование и несколько ящиков с черными орлами на крышках. Груз охраняли шестеро автоматчиков в форме СС. По мере того, как небольшой состав опускался все ниже, пологие склоны путевого профиля становились отвеснее, плавно переходя в черный полукруг тоннеля. Это заметно сужало поле зрения охранников на платформе и всегда тревожило их.
Обычно над черной пастью тоннеля стоял часовой, а то и двое. Сегодня же, как назло, наверху никого не было, и это еще больше насторожило паровозную команду и охранников. Состав остановился у входа в тоннель, один из солдат спрыгнул с платформы и живо взбежал на крутую насыпь. Там он постоял с минуту, наскоро осмотрелся вокруг и за глаза выругал нерадивого часового. Убедившись в том, что все спокойно, солдат махнул рукой машинисту. Паровоз дал два коротких гудка — условный сигнал — и лениво начал вдвигаться в тоннель.
По сигналу огромные ворота подземного склада-завода в глубине тоннеля разъехались в стороны,
