выйдет из дома. Через несколько минут Луиза поняла, что сражение началось с новой яростью. От ружейной и пушечной пальбы дрожали стены. Очевидно было, что сражающиеся приближались к Сент- Антуанскому предместью.
Вдруг по дому пронесся страшный вопль. Принцесса догадалась, что случилось какое-то несчастье, и бросилась на крыльцо. Она увидела Генриетту Мартино, которая, как помешанная, рвала на себе волосы и бросалась на тело человека, лежащего на нижней ступеньке крыльца. Принцесса, оцепенев от ужаса, неподвижно стояла наверху. Бездыханное тело, пронзенное тремя пулями в грудь – это был прекрасный молодой советник Мартино, которого она только что услала. Генриетта на минуту пришла в себя и, подняв голову, увидела принцессу.
– Они убили моего мужа! Они убили его! – кричала она и снова в припадке безумия упала на его тело.
– О! Война! О народная война! Как она ужасна! – прошептала принцесса, опустив голову.
В эту минуту чей-то голос шепнул ей:
– Ваш муж в опасности.
– Жан д'Ер, что случилось? Ради Бога, говорите!
– Он вошел в Бастилию, и ворота затворились за ним.
– На лошадей! – воскликнула внучка Генриха Четвертого, одушевленная геройской отвагой. – На лошадей! Теперь пришла моя очередь сражаться, и я покажу, если надо, что и принцесса королевской крови умеет умирать!
ГЛАВА XIX
Бастильская артиллерия
Принцесса со своей свитой скоро подъехала к стенам Бастилии. В ту же минуту на площадь вступили толпы народа, вооруженные пиками, ружьями и палками. Командовал ими Мансо. Принцесса подъехала к синдику, знаками давая понять о желании говорить с ним.
– Друг мой, – сказала она, наклоняясь к нему так близко, что только он один мог слышать ее слова, – у вас будет обещанная помощь, но стойте на этом месте и будьте внимательны. В Бастилии находится теперь человек, которого надо освободить оттуда силой, если не захотят выпустить его по доброй воле. Будьте же наготове и передайте это вашим людям: лишь только я махну шляпой – бросайтесь туда.
Синдик носильщиков кивнул головой в знак согласия и опять стал на место во главе своего войска. Жан д'Ер, опередивший принцессу, вернулся к ней с известием, что господин де-Лувьер, сын президента Брусселя и губернатор крепости, предан его высочеству и будет исполнять все, что принцесса ему прикажет от имени отца.
– Видели ли вы самого Лувьера?
– Нет, ваше высочество.
– Так я не поверю тому, что вам сказали. Лувьер самый коварный человек и не похож на добродушного Брусселя. Я сама отворю ворота в Бастилию.
Принцесса приказала графине де-Фронтенак вызвать трубача, который протрубил сигнал о приближении парламента к подъемному мосту цитадели. Тяжелый мост опустился, и Луиза подносила уже руку к шляпе, когда на другом конце моста появился герцог де-Бофор.
– Войдите, принцесса, – сказал он, – сегодня я губернатором в Бастилии и намерен сам воздать вам должные почести.
Принцесса приближалась, за ней ее дамы. Офицеры остались внизу моста, чтобы не допустить его поднятия.
– А я думала, герцог, что вас арестовали, – сказала принцесса с сияющим радостью лицом.
– Я сейчас осматривал местность: весь двор находится на высотах Шарона и смотрит на сражение.
– Но сражение прекращается.
Действительно, вдруг стрельба прекратилась, так что они не знали, что и думать.
– Войдите на высокую башню замка, оттуда увидите, что там происходит, и если надо будет…
Герцог прибавил несколько слов шепотом, на что Луиза согласно кивнула головой.
– Куда же вы теперь отправляетесь, Бофор? – спросила она.
– Я возвращаюсь на место сражения, чтобы разделить опасность с друзьями. Никто не должен иметь право сказать, что принц Кондэ дрался за меня, а я только смотрел на него.
– Так возьмите с собой двести мушкетеров и идите туда, куда поведет вас Мансо.
Они расстались, принцесса приказала проводить себя наверх. Оттуда она увидела причину царствовавшего молчания: королевская армия, предводительствуемая Тюренном, отступала, но вскоре принцесса поняла, что это движение было произведено только для того, чтобы перерезать принцу Кондэ путь между рвом и предместьем. Как опытный полководец, принцесса видела зорко и действовала быстро. В ту же минуту отправлен был паж, чтобы предупредить принца Кондэ. Еще несколько минут, и перестрелка завязалась еще живее: это принц производил нападение, но оно скоро превратилось в отчаянную защиту, потому что королевская армия получила сильное подкрепление в свежем отряде маршала Ла-Фертэ- Сенектерра. Принцесса поняла всю опасность и, призвав командира крепостной артиллерии, отдала ему приказание наводить пушки в направлении королевских войск. Но в ту же минуту приблизился к ней человек, покрытый пылью, с трудом переводивший дыхание.
– Господин де-Бар! – воскликнула она вне себя от удивления.
– Точно так, ваше высочество, я прямо из Пикнусского монастыря, который был атакован герцогом де-Бофором. Без особенного труда он победил нас, потому что сила была на его стороне. Я просил пощады, он согласился, но с условием.
– С каким?
– Чтобы я передал вам эту записку.
– Вы? Его и мой смертельный враг?
– Ваше высочество, я побежден великодушием герцога де-Бофора и теперь являюсь самым пламенным приверженцем вашей партии. С радостью и гордостью я у ног ваших отрекаюсь от прежних политических заблуждений, отрекаюсь от людей, которым до сего дня служил.
Принцесса посмотрела ему в глаза – он выдержал взгляд, не смутившись.
– Только с вашей стороны, принцесса, право и справедливость, я сознаю это и предаюсь вам душой и телом.
– А где записка?
– Вот она.
– Я не хочу ее читать, – сказала она с чувством недоверия, которого не могла преодолеть.
– Герцог де-Бофор предвидел ваше недоверие и приказал мне повторить два слова, после которых вы должны поверить мне.
– Что это за слова?
– Орлеан – Сен-Венсен.
– Да, это его почерк, – прошептала она, рассматривая записку.
Если бы она могла подметить улыбку, промелькнувшую на лице герцога, то, конечно, приняла бы меры предосторожности, но все ее внимание поглощено было строчками, начертанными знакомой рукой, которые возбудили в ней страшную тревогу, так что она забыла весь мир. Опираясь на лафет, она стояла в каком-то забытьи и протирала глаза, как будто покрытые черным облаком. Де-Бар воспользовался благоприятной минутой и с необыкновенной быстротой сбежал с лестницы. Артиллеристы, стоявшие с зажженными фитилями у пушек, не знали, что и думать о храброй амазонке, которая так сильно наэлектризовала их. Они надеялись чудес наделать под се командой, но когда они ждали только ее слова, чтобы действовать, она вдруг затихла. Однако принцесса вышла из своего оцепенения и приблизилась к зубцам древней крепости. Она старалась зорким взором пронизать густые облака пыли и дыма, мешавшие
