– Мистер Ресторик ввел меня в курс дела. – Блаунт завладел всеобщим вниманием. – Попрошу всех сесть. Находившиеся в комнате пусть сядут на те места, где сидели в тот момент, когда мистер Ресторик наливал молоко.
Эвнис и Боган пошли к софе рядом с чайным столиком, Дайке – к креслу слева от них, пока Эндрю садился за другой конец стола. Блаунт с удовольствием понюхал блюдце и стакан.
– Кувшин с молоком – тоже, – пробормотал Найджел.
– Что? – воскликнул Эндрю так свирепо, что Эвнис слегка вскрикнула.
– Да. Молоко в кувшине тоже отравлено, – сказал Блаунт, сморщив физиономию над кувшином.
– Господи Иисусе! – вскричал Эндрю. – Вы хотите сказать?.. Это же коллективное убийство! А я-то думал…
– Да, вы не единственная жертва, мистер Ресторик, – сухо объяснил Блаунт. Потом так медленно и с таким обличающим видом оглядел компанию, что даже Найджел слегка поежился. – Дурацкая затея. Неаккуратно. Слишком спонтанно придумано, второпях. Кто-то из вас стал совсем ни на что не годен. Разве трудно было почуять эту гадость в молоке и чае? Сразу было понятно, что никто этого пить не будет. Ну а мы скоро узнаем, кто решил пошутить с молоком. Не лучше ли сразу признаться, без неприятностей?
Мертвую тишину нарушил Хивард, который наконец овладел даром речи:
– Я… я просто в бешенстве! Вы что, хотите сказать, что один из моих гостей?.. Это все – мои друзья. А как же слуги? Разве они не могли подойти к…
– Вот-вот! Давайте теперь свалим все на них, – пробурчал Вилл Дайке. – Леди и джентльмены не травят друг друга. Так не принято.
– Заткнитесь, Дайке! – вспыхнул Эндрю. – Сейчас не время для вашей нелепой классовой сознательности.
Все в изумлении уставились на него. Покладистый Эндрю был куда привычнее.
– Я еще вникну в это, – сказал Блаунт Хиварду. – Не воссоздадите ли вы четверо цепочку ваших последних действий перед тем, как мистер Ресторик налил молоко?
Боган, Дайке и Эвнис сидели неподвижно. Эндрю, который взял себя в руки, сказал:
– Эвнис, пожалуйста!
– Что? Ах да, я поняла, – пролепетала она. – Привет, котик.
Дайке сказал:
– Как хорошо, что у меня не девять жизней, а одна. Устал я на этой проклятой планете.
Эндрю сказал:
– Интересно, будет ли он теперь доверять молоку в блюдцах. – Он поднял стакан и сделал вид, будто плеснул немного молока в воображаемое блюдце.
Пауза.
Дайке сказал:
– Да уж. У него просто дар – разбираться в молоке. Чуткий кот.
– Вот и я о том, – согласился Эндрю.
Непослушными петушиными голосами они проиграли эпизод заново; но в голосе Эндрю вдруг послышалась тревога.
– Вот и я о том, – сказал он, – в моем стакане молока меньше, чем было.
– Ну да, конечно, – сказал Дайке, – остальное – в блюдце у кота.
– Нет, я не об этом! Сейчас у меня в стакане меньше молока, чем было, когда я уходил из комнаты, чтобы привести Блаунта. Я уверен, что было больше. Что скажете, Боган?
Он взял со стола свой стакан с полусферическим дном и, балансируя им на ладони, протянул доктору.
– Не могу ничего сказать. Я не обращал внимания на уровень жидкости.
Но Блаунт уже позвонил в колокольчик. Появилась служанка.
– Это вы принесли чайный сервиз?
– Да, сэр.
– Взгляните-ка на кувшин с молоком. Вы наполнили его до краев?
– О нет, сэр. Не совсем до краев, а то бы оно пролилось. Сейчас тут больше молока, чем тогда, когда я держала его в руках.
– Вы в этом уверены?
– Да, сэр.
Блаунт временно отпустил ее.
– Вы понимаете, что это значит? – сказал он. – Кто-то перелил часть молока из стакана в молочный кувшин, и получается, что это случилось после того, как мистер Ресторик обнаружил свое молоко отравленным, и до того, как мистер Стрэнджвейс вошел в комнату. Зачем? Напрашивается только один ответ: чтобы создать впечатление, будто были отравлены обе емкости с молоком. Попытка отравить мистера Ресторика не удалась. Преступник хотел запутать следствие, устроив так, что покушение было
