же он мог знать, где хранится этот ключ?
– Если он вправду планировал свой побег, то уж, конечно, позаботился об этом и выяснил заранее, – небрежно отвечал Найджел. Ключ вылетел у него из головы. Его внимание привлекло то, что Хивард почему-то только сейчас не справился с буксующими колесами, может, из-за невольного испуга после его вопроса о шофере? Но как мог встревожить Хиварда такой невинный вопрос – есть ли у Богана шофер?
Совершенно фантастический, как пробегающие мимо очертания заснеженных ив, кристаллический узор гипотезы выстроился в голове. А если шофер Богана на самом деле и привез его сюда?.. А если Боган был главной жертвой в событиях прошедшей ночи и преступник использовал его шофера не совсем по назначению? Эндрю «угнал машину»; а вдруг Эндрю умыкнул и шофера тоже? И они с Хивардом – сообщники? Снова роли поменялись. Нет, это невозможно! Масса неувязок. Тогда самое поверхностное расследование обнаружило бы, что шофер приехал в Истерхем вместе со своим хозяином – а на каком месте тогда оказались бы Эндрю и Хивард?
Они подъехали к повороту, где стоял автоинспектор, сигналя им снизить скорость. Далее виднелась машина, глубоко увязшая в снегу в придорожном кювете. Машина Эндрю Ресторика. Сержант и констебль у машины отдали Блаунту честь.
– Кажется, тут все понятно, – сказал Блаунт после краткого ее осмотра. – Гляди, как сильно она зарылась в сугроб. Так можно въехать только с включенным мотором. Может, случайно, а может, и намеренно. А потом ее бросили.
Но исчезнувший преступник, подумал Найджел, не стал бы этого делать намеренно – за несколько-то миль от ближайшей станции! Блаунт отдал распоряжение откопать ее. После этого машину отведут на буксире в Чичестер, где уже эксперты смогут поколдовать над ней.
Все, кого смог подрядить Филипс, начали тыкать палками, шестами и лопатами в окрестные сугробы, расходясь неровным полукругом от севшей на мель машины в сторону ее пункта назначения. Если только водитель не сделал петлю в сторону, чтобы зарыть там тело, или не оттащил его подальше от дороги – а из-за темноты и спешки этого просто не могло быть, – им недолго оставалось искать.
Хивард, безучастно глядя на брошенную машину, крутил свой ус. Он выглядел каким-то беспомощным, будто это его собственная машина увязла, а вокруг – никого.
– Не волнуйтесь так, мистер Ресторик, – сказал Блаунт. – Это еще не конец. Могут быть и другие объяснения. Может быть, поедем дальше?
В полицейском участке Блаунта ждали новости. Люди Филипса провели опрос на ближайших железнодорожных станциях. Никто подходящий под описание внешности Богана или Эндрю не был замечен садящимся в поезд в ранние утренние часы. Но только что был звонок из Скотленд-Ярда. Билетер на лондонском терминале этой линии подтвердил, что человек с внешностью доктора Богана прошел через турникет по прибытии пассажирского поезда в 5.20. Бородатый мужчина с желтоватым цветом лица, сутулый. Билетер обратил особое внимание на этого пассажира, потому что тот заплатил за билет ему, сказав, что у него нет времени купить билет в Чичестере. В том поезде было несколько пассажиров, и билетер, которому предъявили описание Эндрю Ресторика, был приведен к присяге, что такого среди них не было.
Блаунт со значением посмотрел на Найджела, повернувшись к телефону.
– Из этого ничего не следует, – сказал Найджел, больше от упрямства, чем из-за убеждения. – Эндрю мог сойти на другой станции. Может статься, он вообще не садился на поезд. Если они и соучастники, то ни за что не поехали бы в Лондон вместе.
– Вариантов нет. Наша гипотеза единственно правильная. Боган убил Эндрю Ресторика. И теперь ему не уйти – на этот раз.
Набрав номер Нью-Скотленд-Ярда, Блаунт отдал распоряжения. Розыск врача Дэниса Богана должен был быть ускорен. Каждый порт и аэропорт должен попасть под наблюдение. Теперь это было только вопросом времени…
Однако проходил день за днем, минула неделя, но и следа живого Богана или мертвого Эндрю Ресторика не было. Они оба исчезли, будто впитались в снег, что надежно укутывал тот продуваемый всеми ветрами край.
Глава 21
Любимая, наши сердца были слеплены так,
Будто два близнеца из единого Счастья,
Что живут, потрясенные им, как один.
Найджел придавал погоде большое значение. Впоследствии он признавался, что холод этих двух зимних месяцев начисто сковал его мозг, нарушив его нормальную работу. Даже когда ему в лицо полетели большие хлопья истины, это не произвело никакого впечатления на его оцепеневший рассудок. Но, как бы мало Найджел ни доверял ему, через десять дней после исчезновения Эндрю и Богана ему явилась разгадка дела Ресториков – когда полицмейстер Филипс, взглянув на небо с невесомой чародейской искушенностью сельского человека, заметил: «Скоро погода переменится, мистер Стрэнджвейс».
Перед мысленным взором Найджела вспыхивали, проносясь, мириады образов. Их первый приезд в Истерхем. Игрушечный теремок Дауэр-Хаус, усыпанный снегом. Белоснежные волосы Клариссы Кэвендиш, гордо уложенные над сверкающим алмазными блестками лицом. Вот они с Биллом Дайксом прохаживаются в лоскутке березовой рощицы. Вот Эндрю лепит снеговика, а Эвнис Эйнсли пытается кокетничать. Джон Ресторик крадется сквозь сад со своим духовым ружьем. Хивард, что стоит у окна, уставившись на ровный и ужасающе белый пейзаж, оборачивается, протестующе морщась, на неверную ноту Присциллы у рояля. Шарлотта, в веллингтонах и с корзинкой на руке. Доктор Боган стряхивает с воротника снег, в последний раз входя в холл.
«Навалило снегу, снег да снег кругом, снег да снег». Именно снег укрыл это расследование своим покрывалом, на каждом углу превратившись в сугробы. Это не просто снег, это «снег». За последнюю неделю, если они и не сделали ничего, то блаунтовское расследование хотя бы открыло великую порочность характера Дэниса Богана. Теперь развеялись сомнения, что целые годы Боган, с его гением, существовавшим, как сплав тончайшего коварства и авантюризма, использовал свое профессиональное положение как прикрытие для кокаиновых поставок и шантажа. Отдел по борьбе с наркотиками наконец вычислил и накрыл его оптовиков и источники их товара. Блаунт, допрашивая одного за другим всех из длинного списка пациентов Богана, раскрыл малейшие детали его работы. Наверное, самым опасным даром Богана был нюх на подходящих для дела жертв. Блестящая картина его терапии была гениальна – настолько блестяща, что его не могло затронуть ни одно подозрение. Но при всем этом интимные
