больше, и… Но нечего и думать об этом.
- Ты просто счастливчик, Кейни, - сказала она.
- Правда? - спросил Кейн. - Но…
- Да-да, - подтвердила она, не дав ему договорить. - И никаких «но». Ты знаешь, как выглядела твоя мать. Как она улыбалась. Каким было ее любимое блюдо. Во сколько она любила вставать по утрам. Мебель, которую она любила. Верно?
Кейн вздохнул и сказал:
- Верно.
- И кроме того, у тебя отличный отец. Отец, который любит тебя так, что бросил в самом разгаре великолепный пир с барбекю и помчался к тебе в школу.
- Ты думаешь, мой папа классный? - спросил Кейн, и Джеймс затаил дыхание.
- Да, Кейн, я так думаю. - Она приостановилась, а потом сказала: - Думаю, твой папа самый классный мужчина на свете.
Джеймс медленно выдохнул. Самый классный мужчина на свете. Ведь она не сказала «папа», она сказала «мужчина». О боже!
- Эх, Кейни, как бы я хотела, чтобы у меня был такой же отец.
Оба немного помолчали. Затем пружины снова скрипнули, и Джеймс подумал, что это Кейн забрался на кровати, сел рядом с женщиной, которая так быстро завладела его сердцем.
Давай же, Кейн, подумал он со всей силой внушения, какая только в нем была. Помоги нам обоим, сынок. Покажи ей, какими бравыми могут быть парни Дилланы.
- Она ненавидела вставать по утрам, - наконец сказал Кейн. - Отец всегда собирал меня в школу. А мама была по натуре «совой», поэтому она всегда лежала рядом со мной на кровати, пока я не засну вечером. Иногда я до сих пор чувствую ее присутствие рядом…
Снова скрипнули пружины. Да что там такое творится, в конце концов? Джеймс попытался заглянуть в щелочку между дверью и дверным проемом, но ничего толком не разглядел.
- Вряд ли наши мамы захотели бы видеть нас грустными, Кейн. А твоя наверняка бы была рада твоим успехам в школе, правда? И еще - если бы ты дружил с кем-нибудь в классе. И улыбался всегда, когда прыгаешь на своем любимом батуте.
- Наверное.
- И твой отец тоже хотел бы того же. Ты наверняка догадываешься: твое счастье он ценит больше всего на свете.
- Я знаю.
- Так будь тогда счастлив.
- Вот так просто?
- Вот так просто. Проснись, улыбнись и пожелай себе доброго дня. - Помолчав, она добавила: - Ладно, конечно, это не так просто. И сразу у тебя не получится. Но попытаться стоит, верно? И я думаю, мы с тобой положили хорошее начало.
Кажется, Кейн обнял ее, по крайней мере Джеймсу так представилось.
- Отлично, - сказала Сьена внезапно севшим голосом. - Тогда лучше спуститься вниз, или твой отец подумает, что мы сбежали, и может съесть за нас наши сосиски.
Джеймс отлепился от стены и тихонько сбежал по ступенькам. Вскоре он услышал шлепанье мальчишечьих ног.
- Пап! - позвал Кейн. Его глаза светились радостью.
- Да, сынок? - сказал тот, держась изо всех сил, чтобы только не сжать малыша в своих объятиях.
- Я не выключил музыку в комнате, - вдруг сказал тот и как ветер бросился наверх.
Вскоре вниз сошла Сьена. На ее лице было написано самое настоящее изумление. Она оглянулась на комнату, оставшуюся позади нее.
- Только не говори, что Кейн хвастался тебе своим знаменитым камфарным ящиком. Он любил это место. Когда он был помладше, мы играли в прятки, он постоянно прятался там. И потом пах камфарой.
Она улыбнулась ему. Ее глаза блестели, а щеки порозовели.
- Да, именно это он мне и показывал. Итак, где же наши бутерброды? Я голодна как волк.
Она проскользнула мимо него, оставив за собой шлейф потрясающего аромата.
После самой странной чайной вечеринки в своей жизни Сьена попрощалась.
- А это твой велосипед стоит у двери? - спросил Кейн, когда они поравнялись с ним.
- О черт, совсем забыла. Я же купила его для тебя, - сказала Сьена. - Учитывая, что я разбила твой, я решила, что будет честно купить тебе новый. Но тебе можно ездить на нем в одном случае: если ты будешь слушаться своего отца, не выезжать на проезжую часть, внимательно следить за дорогой и надевать шлем. И просыпаться каждый день утром так, как мы о том говорили. Согласен?
- Отлично. Согласен. Спасибо! - закричал Кейн, хватаясь обеими руками за руль и пробуя звонок. - Обещаю!
- Попрощайся, - сказал Джеймс сыну.
- Пока, Сьена! - и только его и видели.
- О чем вы там разговаривали? - спросил Джеймс, провожая ее до своей машины. - Просыпаться каждый день - это о чем?
Сьена прислонилась к дверце его темного седана и скрестила руки на груди.
- Ничего особенного, - сказала она, избегая его взгляда.
Он обошел машину и, приблизившись к Сьене, прислонился к машине, копируя ее позу.
- Итак? - сказал он.
- Итак, - повторила она, изо всех сил стараясь не краснеть под его пристальным взглядом. - Этот день был… поучительным.
Хотя Джеймс смотрел на нее прямо и искренне, она не могла угадать, о чем он думал. Она едва знала его, поэтому ей был недоступен язык его жестов. Однако ей почему-то казалось, что вел он себя как кот, который только что поймал канарейку.
Она наморщила лоб. Эта решительность, этот прямой взгляд, многозначительная полуулыбка, - все так и дышало чувственностью и ярко выраженной сексуальностью. Сильный. Мужественный. И привлекательный.
Довольная улыбка просияла на ее лице. Несмотря на тяжелый разговор с Кейном. Несмотря на все ее грустные воспоминания и призраки прошлого, которые, казалось, еще чуть-чуть, и покинут ее навсегда.
- Ты можешь остаться… - сказал Джеймс, и Сьена очнулась от своих грез.
Она ждала окончания предложения, но, похоже, он сказал то, что хотел сказать. У нее перехватило дыхание.
Однако после затянувшейся паузы он продолжил:
- На ужин.
Ее сердце забилось в прежнем ритме.
- Нет, - сказала она. - Не могу. Сегодня мой последний вечер здесь, и мне надо провести его с семьей Рика. Тем более что я не знаю, когда в следующий раз вернусь сюда. Если буду работать в Риме, то, наверное, не скоро приеду.
Его глаза залучились теплом, он протянул руку и коснулся ее волос, убирая непослушный завиток за ухо. Сьена задохнулась от нежности этого жеста.
- Так почему бы тогда не остаться? - прошептал он. Его глубокий голос был вкрадчивым, приглашая в интимную атмосферу. На этот раз Сьена не знала, как возразить.
Ведь он предлагал остаться здесь, в Карнах. С ним.
Сьена снова почувствовала, что ей не хватает воздуха. Но не успела она опомниться, как Джеймс наклонился и поцеловал ее.
За долю секунды до того, как их губы встретились, Сьена подумала, что его поцелуй будет робким и застенчивым. Даже скромным. Ведь она была первой женщиной, которую он целовал после смерти жены.
Но когда их губы встретились, его поцелуй оказался долгим и чувственным, настойчивым и уверенным.
