— Мне не нужна нянька, мне нужна жена! — громко возразил он.
— Ты в этом уверен, Митч?.. Ясно было с самого начала, что мы не должны были позволять этому случаться. Я не виню тебя в том, что произошло. Но ведь не поздно поставить точку. Давай не будем доводить наши отношения до абсурда. Ты ведь сам не хочешь этого брака.
— Это ты так думаешь, — с упреком проговорил мужчина.
— Я в этом уверена, Митч. А не далее как завтра утром, когда проснешься, ты сам в этом убедишься, — предрекла ему Вероника. — Езжай домой, выпей стаканчик бренди, созвонись с одной из своих долготерпеливых блондинок. И все тут же встанет на круги своя. И пусть тебя не тревожат мысли о том, как быть со мной на работе. Я не смущу тебя ни единым напоминанием. Езжай домой, Митч, — проговорила она, когда он уже направился к чердачной двери.
Митч ушел, Вероника не остановила его, не попыталась прояснить остававшиеся у нее вопросы.
Да и был ли в этом смысл? Она ввязалась в отношения, зная наперед, чем они завершатся. Если бы Митч любил ее, то сказал бы ей это прямо. Но он и словом не обмолвился, даже ее намека не понял или же сделал вид, что не понял. Но никакого значения это уже не имело. Просто он ее не любил и лгать, что любит, не считал нужным.
Через некоторое время после его ухода Вероника собрала свои вещи и спустилась к себе. Из окна она наблюдала огненный закат над Мельбурном и мысленно подытоживала очередной этап своей жизни.
Оказывается, не было никакой надобности бросать нажитые места, чтобы начать жизнь с нуля. Достаточно просто отречься от своих грез и самых сокровенных желаний.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
На следующий день после состоявшегося с Вероникой драматичного разговора Митч Ганновер сидел в офисе за своим рабочим столом. Кристин робко вошла в его кабинет.
Митч поднял на нее недобрый взгляд.
— Звонит Гретель. Она сейчас в галерее. Не объясняет причин звонка. Хочет говорить только с вами.
Митч не выразил никакого отношения к ее словам.
— Так вы ответите?
— Я? — удивленно спросил мужчина.
— Ну да, — кивнула помощница. — Было бы неплохо, — добавила она затем. — Ответьте, будьте душкой.
— Я всегда душка, — раздраженно отозвался он и поднял трубку. — Гретель, чем могу помочь?
— Я звонила вашей матери, Митч, но работает автоответчик, а это очень срочно, — торопливо проговорила эксперт.
— А что стряслось? — напрягся он.
— Она ушла, — ответила Гретель.
— Кто ушел? — удивился Митч.
— Разве вы не получали электронное сообщение? Она сказала, что выслала вам уведомление и не встретила возражений. Забрала вещи и ушла... Такая толковая девушка. Мы с ней сработались. И ваша мама так высоко ее оценила, — посетовала женщина. — Я не понимаю, Митч.
— Я тем более ничего не понимаю, — проговорил он, прекрасно все поняв. — Когда это произошло, Гретель?
— Только что, — ответила та. — Бедная, не знаю, что с ней творится, выглядела она просто ужасно.
— Я попытаюсь ее найти, Гретель, — объявил Митч, поспешно засобиравшись. — Если она по какой- либо причине вернется в галерею, не отпускайте ее, дождитесь меня. Очень вас прошу.
Приблизительно полчаса спустя Митч Ганновер стремительно вошел в многоквартирный дом, сел в лифт, поднялся на этаж, где снимала квартиру Вероника Бинг, надеясь застать ее там.
Дверь оказалась незапертой. Толкнув ее, Митч прошел в спальню. На постели лежал раскрытый, переполненный вещами чемодан. Вероника рылась в глубине шкафа.
— Что ты делаешь? — громко спросил он.
Девушка ненадолго замерла, не изменяя позы, затем холодно ответила:
— Ищу свои красные туфли. Никак не могу найти. Ничего не понимаю...
— Красные туфли для тебя важнее, чем разговор со мной?! — возмутился он, все еще общаясь с ее спиной.
— Я выслала тебе сообщение, — категорически отказываясь повернуться к нему лицом, произнесла Вероника.
— У меня не было времени его прочесть, — сказал Митч.
— Меня это не удивляет, — хмыкнула девушка.
— Ты могла сказать мне все это лицом к лицу.
— Может быть, и могла, но не хотела. Ты здесь только для того, чтобы упрекать меня?
— Нет, я здесь по совершенно иной причине. Хочу напомнить, что ты поставила свою подпись под серьезным документом и обязана строго выполнять его условия, — непримиримым тоном проговорил он.
— Я отлично помню о существовании пункта под названием «Ответственность сторон», более того, я готова ко всем предусмотренным этим договором санкциям. Тебе нужно лишь подать на меня в суд. Удачи, Митч! — с нарочитой веселостью пожелала ему Вероника из глубины шкафа, с притворным усердием разыскивая потерянные красные туфли.
— Тебе известно, что я не стану этого делать, — сказал Митч, подойдя ближе.
— Тогда в чем суть твоих претензий?
— Я думал, ты дорожишь этой работой.
— Дорожила и очень. Но вчера ты помог мне понять, что это все из области несбыточного, — ответила она, возникнув наконец из шкафа.
— Каким же это образом? — возвышаясь над ней, потребовал ответа Митч.
— Просто я не вижу больше причин для своих карьерных попыток. Ясно, что мой удел — это одиночество.
— Тебе только вчера было сделано предложение! Как ты можешь так говорить? — возмутился Митч.
— Кстати, это и твой удел тоже, — пресно сообщила она и вновь углубилась в поиски мифических красных туфель.
— Спасибо за прогноз, но я так не думаю, — возразил он. — Вернее, думал до вчерашнего дня, но не теперь... Ты считаешь, я не понимаю, что заставило тебя ответить отказом? Понимаю... Но и ты меня пойми, Вероника. Я любил всего дважды. И каждый раз это становилось для меня настоящим потрясением. Я обожал Клер и был уверен, что встречу с ней старость. Когда ее не стало, все потеряло смысл. Мысль, что удастся полюбить вновь, казалась мне не просто абсурдной, а предательской. Когда встретил тебя, я не собирался давать волю своим чувствам, хотя ты сразу же заставила меня думать только о тебе, о твоих бесспорных достоинствах и спорных странностях, а главное, желать тебя. И я желал. В страсть обладания тобой я вложил все свои силы, не позволяя себе думать, что это любовь. Мне казалось, так я предам свои чувства к Клер. Даже вчера, придя сюда с кольцом, я надеялся удержать тебя, но удержать на расстоянии. Ты все правильно поняла, Вероника. Я не был готов к истинному супружеству. Мне хотелось сохранить тебя для постели, для удовольствия, для рождения детей...
— Замолчи! — вскричала Вероника.
— Я обманывал себя, любимая. Я любил Клер. Это так. Но Клер нет. Она никогда не покинет моего сердца, но я еще надеюсь, что ты согласишься стать моей возлюбленной на многие и многие годы.
— Ты идешь ва-банк, Митч. Полагаю, ты очень хочешь угодить своим родителям, учитывая то, какие отношения у меня с ними сложились. Но нет, Митч, я не желаю быть твоим компромиссным вариантом.
