В ту ночь к Хэрри пришло озарение; достав из кармана скомканные бумажки, он принялся писать что- то.
Эмме доставляло удовольствие думать, что именно в этот момент у него родилась идея создания «Хэролдз хаус» — «Дома Хэролда», совершенно альтруистического браузера, внесшего в мир непринужденную веселость, наивность, удивление и восторг.
— Эмма!
Голос Хэрри вернул ее к действительности. Повернувшись, она увидела, что он стоит перед большим зеркалом в конце магазина.
Она пошутила, предложив ему розовую рубашку и белые брюки; но даже в них он выглядел невероятно мужественным. Увидев его, женщины раскупили бы все комплекты за один день в надежде, что их мужчины будут выглядеть так, как ее Хэрри.
Он стоял, сжав пальцы в кулак и кусая нижнюю губу, и Эмма поняла, что стоит ей выразить восхищение — и он не только купит, но и будет носить эту одежду, чтобы доставить ей удовольствие. Сейчас он готовится пройти сквозь ад, и все это только ради нее.
Но почему? Почему он каждый год приезжает, чтобы провести с ней именно эту неделю? Потому что они друзья? Или она нужна ему? Ее сердце почти разбито. Он такой милый и такой невыносимый, эмоционально отстраненный и в то же время беззащитный. Ну что ж, она не подведет его.
— Нравится тебе? — спросила она, чтобы продлить его мучения.
— Не знаю. Это будет костюмированная вечеринка?
Эмма с трудом подавила смех.
— Нет. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что я могу сойти за твоего Тони — бармена из «Копакабаны».
Эмма развернула его и втолкнула в примерочную.
— Раздевайся! Немедленно!
Хэрри просунул голову между шторами.
— Господи, Эм! Разве ты не знаешь, кому ты это говоришь? У любого парня появятся мысли!
— Делай свое дело!
Хэрри не покраснел, не ухмыльнулся и не отвел глаз. Он просто смотрел на нее, словно увидел в первый раз, и увиденное пришлось ему по вкусу.
Взрослая храбрая Эмма первая отвела глаза. Она повернулась и начала перебирать рубашки, разложенные на столе позади нее.
— Подожди. Я принесу что-нибудь более подходящее.
— Буду ждать, — пообещал Хэрри, и Эмме пришлось сделать усилие, чтобы не обернуться и не посмотреть, отразилось ли у него на лице приглашение, которое, казалось, прозвучало в его голосе.
Спустя сорок минут, нагруженные сумками с покупками, одобренными обеими сторонами, они оказались в магазине электроники в конце Чейпл-стрит, и Хэрри по-мальчишечьи возликовал.
— У нас десять минут, чтобы ты отвез меня на работу, — предупредила Эмма.
— Хорошо! Хорошо! Пожалуйста, Эм! Я был хорошим мальчиком. Купил новую одежду. Новые туфли. Я даже приобрел эту… штуку для волос. Но я весь год жил посередине нигде. Дай мне поиграть!
У Эммы появилась мысль.
— Прекрасно, — сказала она и потащила его назад в магазин.
— Мой мотоцикл не там, — возразил он.
— Не возражай! — приказала она.
Эмма подошла к продавцу.
— Привет! — улыбнувшись, сказала она. — Я бы хотела купить один из персональных органайзеров, которые у вас в том шкафу.
Электронное устройство достали из «того» шкафа и представили на обозрение. Эмма торговалась, а Хэрри изумленно взирал на нее. Она достала кредитную карточку, которую получила совсем недавно и использовала только в чрезвычайных обстоятельствах. Вызвать улыбку у Хэрри, развеять его мрачное настроение — важнее этого для нее ничего нет.
— Для чего тебе нужна эта штука? — спросил Хэрри, когда продавец отошел.
— Мне она не нужна, — шепотом ответила Эмма. — А вот тебе просто необходима.
Хэрри подскочил как ужаленный.
— Не смей покупать это для меня!
Эмма схватила его за отворот куртки и притянула к себе.
— Посмотри на это! — она выхватила из кармана Хэрри исписанные бумажки и сунула ему под нос. — Теперь все это пойдет сюда. Понял?
Хэрри взял органайзер и тупо уставился на него. Потом перевел взгляд на Эмму.
— Ты сможешь загрузить сюда все существующие игры, приятель, — сказал продавец с многозначительной улыбкой.
— Ну, в таком случае я беру его! — пошутил Хэрри, но Эмма видела, что он все еще ошеломлен.
— Если купишь еще один для своей подружки, сможешь играть с ней, — добавил продавец.
Хэрри вернулся на землю и, покачав головой, достал бумажник.
— Эмма, не глупи. Позволь мне заплатить.
— Ни в коем случае, дружок. Это мой подарок.
— Эмма, — настойчиво прошипел Хэрри, — ты не представляешь, сколько денег я заработал в прошлом году.
— А ты не представляешь, сколько я зарабатываю, так что забудь об этом. Позволь мне сделать это для тебя. Я буду просто счастлива.
Она произнесла волшебные слова. Хэрри сдался.
— Хорошо. Но этим дело не закончится. Я отплачу тебе, когда ты меньше всего будешь ожидать этого.
Отплачу. Эмму бросило в краску, когда она представила десяток разных способов, которые могли бы доставить ей удовольствие.
В тот вечер, когда они сидели перед телевизором, Хэрри был поглощен своей новой игрушкой.
Эмма увидела, что он наморщил лоб.
— Почему ты не прочитаешь инструкцию?
— Пф-ф, — фыркнул Хэрри. — Я мужчина, а мужчинам не нужны инструкции.
— Тогда почему у тебя такой вид, будто тебя сводит судорога?
— Потому что я не могу заставить эту штуку работать!
Эмма склонилась к экрану, и до нее донесся слабый запах лосьона Хэрри. Ночь была прохладной, но комната дышала теплотой и уютом.
— Мне бы хотелось посмотреть, как ты выглядишь в новой одежде. А я попробую справиться с органайзером.
Она слышала, как в соседней комнате Хэрри насвистывает, шелестя пластиковыми сумками, выдвигая и задвигая ящики комода. С ним ей всегда легко. Она может быть просто Эммой, а не примерной дочерью, прилежной служащей или сварливой младшей сестрой.
Эмма посмотрела на экран телевизора, и на нее нахлынули воспоминания.
Она вспомнила, как впервые наложила тушь на свои длинные ресницы. Ей понравился блеск глаз, но Джейми сказал, что это придает ей удивленный вид. Хэрри, ее постоянный защитник, взял ее за подбородок и сказал:
— У тебя самые красивые на свете глаза, Эм. Не верь, если кто-то говорит тебе, что это не так.
С тех пор она всегда красила ресницы.
Ее любовь к Хэрри родилась из тысячи подобных моментов. Как часто он утешал ее, обнимал, нежно вытирал слезы, спасая от страха и горя! Но разве она сделала что-нибудь для него?
Наконец Хэрри появился из спальни в модной рубашке оливкового цвета и брюках из верблюжьей шерсти. Он был босиком, волосы взлохмачены.
