Пожимая индейцу руку, Данбер подумал: «Хороший парень! Он мне нравится. Приятно снова увидеться с ним».
Примерно то же самое думал и Ветер В Волосах, когда они устроились рядом для дружеской болтовни. Однако один из присутствующих не мог понять, что говорят другие.
Трепыхающаяся Птица попросил жену принести им еды, и вскоре это трио поглощало завтрак, состоящий из вареной фасоли и ягод. Они ели в полной тишине.
После завтрака было закурено еще по трубке и сигарета. Два индейца завели беседу, которую Данбер не мог разделить. По их жестам и некоторым словам он, однако, догадался, что это не было обыкновенной праздной болтовней.
Они, казалось, планировали какие-то действия, и лейтенант не удивился, когда в конце разговора оба встали и вышли из вигвама, пригласив Данбера следовать за ними.
Он прошел вместо с ними к задней части вигвама Брыкающейся Птицы, где их ждал тайник: сложенный в штабель материал. Ивовые шесты были аккуратно вкопаны в землю рядом с большой кучей сухих веток.
Прежде чем приняться за работу, двое мужчин завели еще более оживленную дискуссию. Когда Данбер увидел, что именно у индейцев стало получаться в изделие постепенно обретало некоторую форму, он попытался помочь. Но еще до того, как он успел сделать существенный вклад, заготовленный материал превратился в тенистую беседку четырех-пяти футов высотой.
Небольшая часть осталась незаконченной, и должна была служить входом. Первым пригласил войти внутрь лейтенанта. Выпрямиться во весь рост в этой беседке было невозможно, но когда Данбер опустился на пол, он обнаружил, что место было достаточно уютным и спокойным. Ветки хорошо защищали, от солнечных палящих лучей и, в то же время, не очень плотно прилегали друг к другу, позволяя свежему воздуху проникать в беседку.
Когда Данбер закончил этот беглый осмотр, он заметил, что Трепыхающаяся Птица и Ветер В Волосах исчезли. Еще неделю назад он мог бы почувствовать себя неудобно при таких обстоятельствах. Но сейчас, подобно индейцам, он уже не был подозрительным. Лейтенант был доволен тем, что спокойно сидел у поразительно крепкой задней стенки, прислушиваясь к звукам, непременно сопровождающим жизнь лагеря Десяти Медведей. Он ждал дальнейшего развития событий.
И они не замедлили произойти.
Всего через несколько минут лейтенант услышал приближающиеся шаги. Трепыхающаяся Птица стремительно вошел в беседку и сел на некотором расстоянии от Данбера, оставив между ними пустое место.
Тень, упавшая на полосу света в проходе, объяснила Данберу странный поступок индейца. Он ждал кого-то еще. Лейтенант ни секунды не сомневался, что это будет Ветер В Волосах.
Трепыхающаяся Птица что-то мягко произнес, повернувшись ко входу. Под аккомпанемент позвякивающих колокольчиков на пороге появилась Стоящая С Кулаком.
Данбер чуть сдвинулся в сторону, освобождая место женщине, которая маневрировала между ними. За эти несколько секунд, пока она усаживалась, он успел заметить в ее облике много нового.
Колокольчики висели по бокам расшитых бисером мокасин. Ее замшевое платье было похоже на вещь, которая передается по наследству из рода в род, которую очень бережно хранят и не надевают каждый день. Лиф платья был украшен маленькими тонкими костями, которые были нашиты рядами. Это были зубы лося.
На запястье красовался браслет из цельной полоски меди. Шею украшало ожерелье из таких же маленьких косточек, что и на груди. Волосы Стоящей С Кулаком, чистые и блестящие, спускались по спине, перевязанные полоской кожи, открывая высокоскулое, с прямыми бровями лицо, которое Данбер целиком еще ни разу не видел. Сейчас женщина выглядела намного изящнее и грациознее. И намного сильнее была похожа на белую.
Лейтенант вдруг подумал, что беседка была построена специально для того, чтобы они могли здесь встречаться, никому не мешая. За то время, пока она садилась на отведенное ей место, Данбер понял, как сильно он ждал этой встречи.
Женщина так и не подняла на Данбера глаз, и, пока Трепыхающаяся Птица что-то говорил ей на своем языке, лейтенант решил перехватить инициативу и первым поздороваться.
Получилось так, что они одновременно повернули головы, одновременно открыли рты и сказали одно и то же слово в один и тот же момент. Два приветствия столкнулись в воздухе между ними, и оба белых неуклюже отшатнулись друг от друга при таком неожиданном начале.
Трепыхающаяся Птица увидел в этом незначительном происшествии доброе предзнаменование. «У этих двух людей похожи мысли», — подумал он. А это было именно то, на что он надеялся.
Шаман усмехнулся про себя. Потом указал на лейтенанта пальцем и что-то проворчал, будто говоря:
— Еще раз. Давай… Ты первый.
— Здравствуй, — как можно приятнее произнес Данбер.
Женщина подняла голову. На ее лице застыло выражение трудной работы мысли — и ничего из того, что Данбер видел минутой раньше, никакой гримасы враждебности.
— Здроствай, — ответила она.
В этот день они сидели в беседке очень долго, большую часть времени потратив на обмен простыми словами. Это было их первое официальное заседание, больше напоминающее урок.
Близился закат. Все трос утомились от постоянных запинок и повторяющихся упражнений. Вдруг Стоящая С Кулаком неожиданно для себя поняла смысл своего имени в переводе на английский язык. Она так воодушевилась, что немедленно принялась объяснять это Данберу. Первое, через что она вынуждена была пройти — это объяснить, чего она хочет. Женщина показала на Данбера и произнесла: «Джан». Потом показала на себя и ничего не сказала. Однако задержала палец в воздухе, что должно было означать: «Постой. Я сейчас покажу тебе».
Данбер понял, что должен выполнить какое-то движение, о котором она просит, и сказать, что сделал, на своем языке. Женщина хотела, чтобы он встал, но сделать это в беседке было невозможно. Тогда женщина вытащила обоих мужчин наружу, где была полная свобода для любых движений. Лейтенант догадался по частям: сначала были «поднять», «встать», «подниматься» и «на ноги». Объединив все эти действия и слова, Данбер получил слово «Собранная». «В» было не так уж трудно понять с первого раза, а «Кулак» был так выразителен, что здесь не о чем было и думать. Когда лейтенант произнес все имя целиком по-английски, женщина научила его произносить то же на языке дакотов.
Это послужило хорошим началом. Дальше они с большим успехом и удивительной скоростью выучили на обоих языках имена «Ветер В Волосах», «Десять Медведей» и «Трепыхающаяся Птица».
Данбер был восхищен. Он попросил дать ему что-нибудь, на чем он мог бы записать выученное. Используя кусочек древесного угля, он записал четыре имени в фонетике дакотов на полоске толстой, белой изнутри коры.
Стоящая С Кулаком продолжала вести себя сдержанно. Но, безусловно, она была сильно взволнована. Английские слова возникали в се голове неосознанно, это было похоже на тысячи дверей, закрытых очень долгое время, а теперь распахивающихся одна за другой. Женщина была в исступление от охватившего ее возбуждения. Ей нравилось заново познавать забытый язык.
Каждый раз лейтенант смотрел на слова, записанные на куске коры, и каждый раз он все лучше произносил имена. Он говорил уже почти правильно. Стоящая С Кулаком поощряла его легкой улыбкой и произносила одно единственное слова: «Да».
Со своей стороны, лейтенанту Данберу нс нужно было даже видеть ее улыбку, чтобы знать — она от всего сердца радуется его успеху. Он слышал это в тоне ее голоса, произносящегося «да», а глаза женщины — бледно-карие — только подтверждали все вышесказанное. Слышать эти слова, сказанные Данбером на двух языках — английском и языке племени дакота — имело для нее огромное значение. Ее возбуждение передавалось лейтенанту. И он чувствовал это.
Это была уже не та женщина, печальная и потерянная, которую он нашел в прерии. Этот момент был переломным, и Данбер понял, что прошлое осталось позади. Лучшим из всего был маленький кусочек коры,
