подружиться с этой сеньоритой, поскольку она звонит сюда каждые десять минут. Так вот, она сказала мне…
— Что, что она сказала?! — воскликнула Джессика в сильнейшем волнении.
— Она сказала, что ее босс закончил все неотложные дела.
— Ты хочешь сказать… — Джессика замолчала. Страх и надежда боролись в ней.
Софи улыбнулась и подмигнула ей с заговорщическим видом.
— Угадайте, мэм, кто будет здесь к ужину?
18
Рафаэль сразу понял: что-то не так. И ссора, происшедшая между ними перед отъездом Джессики из Бразилии, была здесь совершенно ни при чем, как ни при чем были разлука и вполне объяснимое предсвадебное волнение. Джессика улыбалась, но улыбки ее гасли так же быстро, как и появлялись, а голос был чересчур резким и холодным. Приветствуя его, она позволила себя поцеловать, однако в дальнейшем вежливо, но решительно пресекала все его попытки прикоснуться к ней. Происшедшая с Джессикой перемена застала Рафаэля врасплох.
Его быстрый ум тут же нашел возможную причину ее внезапной холодности и отчужденности, но он не хотел верить тому, что подсказывал рассудок, поскольку это означало бы, что Джессика с самого начала обманывала его, да так ловко, что он ничего не заподозрил. Вместе с тем, будучи реалистом, Рафаэль признавал, что бизнес есть бизнес и что каждый человек может оказаться на поверку совсем не таким, каким он кажется на первый взгляд.
Внимательно следя за голосом и жестами Джессики, Рафаэль испытал невероятно сильное и не свойственное его натуре желание прямо спросить у нее, что случилось, чтобы, добравшись до сути, как можно скорее разобраться, но он знал, что с ней этот номер не пройдет. Именно сейчас он должен был действовать с максимальной осторожностью — словно сапер, который пробирается среди натянутых проводков, прикосновение к каждому из которых грозит ему гибелью. Он не должен был давать Джессике ни малейшего повода для отказа от брака. Ради этого Рафаэль готов был закрыть глаза на многое, и все же мысль о том, что она лжет, была ему невыносима.
Сразу после прилета Рафаэля в Новый Орлеан они отправились в лучший ресторан города и плотно поужинали. Еда была превосходна, но Рафаэль не чувствовал никакого вкуса; лишь тяжесть в желудке подсказала ему, что он уже сыт. Потом он проводил Джессику до ее городской квартиры и с готовностью принял ее не слишком любезное приглашение подняться к ней на чашечку кофе.
— Ты ничего не узнала о человеке, который напал на тебя? — спросил Рафаэль, первым нарушив установившееся между ними напряженное молчание.
— Больше не было никаких инцидентов?
— Нет, — коротко ответила Джессика. — С тех пор, как я вернулась, со мной не произошло ровным счетом ничего необычного или неприятного.
Он должен был задать этот вопрос, хотя и знал, что круглосуточное наблюдение, которое, чередуясь, осуществляли несколько его доверенных людей, практически исключало возможность любой неприятной неожиданности. Впрочем, несмотря на это, он все равно волновался, и сознание того, что теперь он сможет сам следить за ее безопасностью, заставило Рафаэля вздохнуть чуть ли не с облегчением.
— Никаких сообщений о наркотиках на ваших судах за это время не поступало? — спросил он. — Вы решили ваши проблемы с таможней?
Джессика подняла глаза от чашки с кофе и бросила на него быстрый взгляд.
— Ты и об этом знаешь?
— Твой дед упомянул об этом в разговоре со мной. Его интересовало, как поступают в подобных случаях в КМ К.
— Ну и как? — осведомилась Джессика с профессиональным интересом.
— Наша политика почти не отличается от вашей. Ответственность компании, постоянная бдительность и немедленное увольнение каждого, кто попадается с поличным. Некоторые капитаны, правда, придерживаются еще более жесткого курса, поскольку каждое нарушение отражается в первую очередь на них, но, как правило, мы в это не вмешиваемся.
— Не можете или не хотите?
— Не хотим. — Рафаэль постарался говорить спокойно, хотя ирония, прозвучавшая в ее вопросе, вызвала у него приступ раздражения. — Значит, инцидент исчерпан? — еще раз уточнил он.
Джессика кивнула, но взгляд ее оставался серьезным.
— Либо это была ложная наводка, либо тот, кто за всем этим стоял, решил переждать.
— Будем надеяться на первое, — заметил Рафаэль, но Джессика не ответила, и он продолжал:
— Из этого я заключаю, что единственной вашей проблемой было присутствие наших аудиторов. Я понимаю, что это не может не действовать на нервы, но надеюсь, что они вам, по крайней мере, не мешали.
— Не знаю, меня это почти не коснулось. В основном с ними занимался Кейл.
Рафаэль сразу отметил, что эта ее реплика прозвучала холодно и отстраненно. Это тоже было странно.
— Значит, ты не следила за их работой? И не знаешь, каковы результаты проверки?
— Нет. — Джессика задумчиво поглядела на него. — К чему ты клонишь?
Этого Рафаэль не ожидал. Она разгадала его. Ай да Джессика!
— Они нашли пару мелких несоответствий, но это сущий пустяк по сравнению с главным…
— Да? — В ее голосе Рафаэлю послышалась легкая дребезжащая нотка, но взгляд Джессики был прямым и открытым.
— За последний месяц, — медленно сказал он, — с банковского счета «Голубой Чайки» ушли двести пятьдесят тысяч долларов. В бухгалтерских проводках нет никаких следов этих денег.
Глаза Джессики удивленно расширились.
— Не может быть! Это же добрая половина наличного резерва! Единственное объяснение…
— Единственным объяснением их отсутствия может служить прямой перевод фондов, осуществить который мог только человек, наделенный соответствующими полномочиями. Например, ты или Кейл. И, разумеется, сеньор Фрейзер.
— Должно быть, была какая-то веская причина… — Джессика с силой потерла виски. — Я обязательно разберусь. А ты… ты не мог бы пока подождать и не сообщать об этом моему деду?
Ее лицо было таким бледным, что почти не отличалось от белой шелковой блузки, которую она носила со строгим деловым костюмом. По сравнению с яркими, цветастыми нарядами, которые предпочитали женщины его родной страны, этот костюм походил на монашеское облачение, но, несмотря на это, Джессика выглядела в нем чертовски соблазнительно и сексуально. Правда, Рафаэль предпочел бы, чтобы она надела к его приезду что-нибудь более женственное, но, поскольку он не удосужился предупредить ее… Да что там говорить! Он хотел бы видеть ее не одетой, а раздетой, и не напротив, а рядом с собой, под собой или над собой. Эту деталь он готов был оставить на ее усмотрение.
Похоже, он окончательно сошел с ума.
Не без труда вспомнив, о чем они только что говорили, Рафаэль сказал:
— Я вовсе не собирался ничего сообщать твоему деду. За кого ты меня принимаешь?
Губы Джессики сжались, словно она изо всех сил сдерживалась, чтобы не сказать — за кого, а в глазах вспыхнули и погасли зеленые молнии.
— Дед мог сам распорядиться перевести эти деньги, но я об этом ничего не знаю, так что осторожность не помешает.
— А если это не он?
— Тогда я узнаю, куда они были отправлены. Я только не понимаю, почему этот вопрос так волнует КМК? Ведь мы, кажется, пока еще самостоятельная фирма, и это — наше внутреннее дело.
— Ваше, а не мое — ты это хотела сказать? Что ж, ты абсолютно права, вот только я не знаю, как это скажется на наших будущих взаимоотношениях.
Джессика долго смотрела на него, потом отвела взгляд в сторону.
— Понятно, — произнесла она негромко.
Рафаэль снова почувствовал непреодолимо сильное желание крепко обнять ее, прижать к себе и
