Гейбриел отступил назад.
– Теперь я знаю вашу игру, мадам. – Он сурово улыбнулся. – И у меня уже выработалось противоядие.
Шарлотта посмотрела вниз, туда, где явное свидетельство его возбуждения доказывало, что он лжет.
– Это не я. – Гейб засмеялся. – Мое тело остается телом мужчины, и тут уж ничего не поделаешь. – Он нагнулся, чтобы подхватить край ее сорочки, но Шарлотта остановила его:
– Я уже не дитя и с этим как-нибудь справлюсь сама.
Кивнув, Гейбриел вернулся к столу и наполнил бокалы.
– Милорд? – Она задала вопрос в тот момент, когда он повернулся к ней. Она уже накинула халат и на виду оставались лишь чулки и ее любимые черные кружевные подвязки.
Он приблизился к ней, но лишь настолько, чтобы подать наполненный бокал.
– Мне бы не хотелось, чтобы вы подхватили воспаление легких.
– Вы лжете. – Она произнесла это безразличным тоном. – Между мужчиной и женщиной все связано с наслаждением, а не с легкими.
– Неужели? Если вы действительно так думаете, мне вас жаль.
– Жаль меня? Ах вы, лицемерный ханжа! – Шарлотта даже не пыталась сдержать гнев. – Ваше преимущество – всего лишь случайность происхождения, и не вам судить меня.
Гейб улыбнулся, и она поняла, что ее тирада была ошибкой.
– Вы неправильно поняли меня, – Он снял ее сорочку со спинки кресла и аккуратно сложил. – Конечно, мне повезло, и я по счастливой случайности родился в знатной, богатой семье, но есть масса людей, которые сами создали возможности для себя, хотя имеют весьма скромное происхождение. Я не ханжа, но, не скрою, разочарован тем, что у женщин столь ограниченный выбор.
Она кивнула, затем подпоясала халат, не став застегивать его на пуговицы.
Гейбриел подвинул кресло ближе к камину и жестом пригласил ее сесть.
– Вам кажется, что теперь вы держите бразды правления? – Шарлотта медленно опустилась в кресло. – Не следует ли мне напомнить вам, что вы по-прежнему подвергаетесь смертельной опасности и я остаюсь единственным человеком, который может спасти вас?
– Нет, я ничего не забыл. Лишняя причина для меня стараться, чтобы вас не подкосила болезнь.
Опустившись перед Шарлоттой на колени, Гейбриел взял в руки ее ступню.
– Что вы делаете? – Она попыталась воспротивиться.
– У вас ледяные ноги, как Темза в январе. – Гейб взял в руки сначала одну ступню, затем вторую и принялся, массируя, согревать их. – Холод – самый заметный дискомфорт в тюрьме, – пояснил он. – Я придумал целый список метафор для его описания, «Темза в январе» лишь одна из них.
На этот раз Шарлотта ответила ему улыбкой.
– Там так же холодно, как в Австрии зимой. – Она глотнула бренди и откинула голову на спинку кресла. – Я знаю, что все это делается лишь ради самоутверждения и не имеет ничего общего с соблазном или искушением. – Расслабившись, Шарлотта полностью отдалась испытываемому наслаждению.
Глаза Шарлотты сомкнулись, когда пальцы Гейбриела двинулись вверх по ее ноге; она прикусила губу, чтобы не застонать.
Дойдя до подвязки, он не остановился, поднявшись на пару дюймов выше, чувствуя ее жар так же, как она ощущала тепло его пальцев.
Затем, быстро стянув вниз подвязки, Гейб прихватил заодно и чулки. Разложив белье на полу перед камином, он оставил его сохнуть и снова взял в ладони ступню Шарлотты.
– Шарлотта Парнелл, вы не больше проститутка, чем я, – неожиданно заявил он.
Шарлотта испуганно открыла глаза. Уж не сошла ли она с ума? Этот человек был лишь в шаге от того, чтобы его объявили врагом, а она…
– Что вы делаете, милорд! – Она с силой выдернула ногу. – Я, может, и не проститутка, но шлюха – это точно.
– Шлюха, проститутка – какая разница? – Гейбриел поднялся, скалой нависая над ней, глядя на распахнутый халат Шарлотты.
– Проститутка – это профессия. – Она на мгновение задумалась, давая ему возможность созерцать свои прелести. – А шлюха… Знаете, скорее, она чем-то похожа на ученого. Вы делаете что-то ради собственного удовольствия, потому что это увлекает вас, и лишь иногда за деньги.
Склонившись над ней, Гейб попытался застегнуть ее халат, но Шарлотта оттолкнула его руку.
– Почему вы так низко цените себя? – В его голосе снова зазвучало раздражение. Шагнув к столу, он взял свой бокал и осушил его одним глотком.
– Это вы определяете ценность. – Шарлотта почувствовала, что власть вновь возвращается к ней. – А я стараюсь думать о себе настолько честно, насколько позволяют обстоятельства.
– Вы имеете в виду обстоятельства вашего приезда во Францию со всеми этими переодеваниями и маскарадом? Ваше представление о честности и порядочности весьма удобно для вас. – Гейбриел вновь наполнил бокал.
– Именно так, милорд.
– Вы снова напоминаете мне, что я шпион. – Он решил не принимать ее вызов. – Тогда в чем же разница между нами, и разве вы сами не шпионка?
– Меня пока еще не обвинили в измене. – Шарлотта поднялась, запахнула халат и посмотрела ему в глаза. – А вот вас – да, и в этом главная разница между нами и нашими местами в жизни.
Бросив ему в лицо эту правду, Шарлотта вновь обрела власть над ним, которую утратила, позволив раздеть себя.
– Вы уверены, что меня ждет смертный приговор? Если это так, то зачем мне вообще возвращаться в Англию?
– У вас нет другого выбора. Ни денег, ни одежды, ни документов. – Шарлотта видела, как суровая реальность ее слов безжалостно бьет его. – Ваш брат заседает в палате лордов – возможно, его влияние спасет вас.
В этот момент раздался стук в дверь, и мужской голос негромко произнес:
– Ваша спальня готова, мадам.
– Мерси бьен. – Шарлотта взглянула на лорда Гейбриела, который явно настроился слишком воинственно и вряд ли был способен немедленно приступить к любовным играм. – Я хочу напомнить вам, милорд, что наше представление продолжается.
Глава 8
Спальня располагалась на третьем этаже, и к тому времени, когда Гейбриел следом за Шарлоттой добрался до нее, усталость окончательно сломила его. Он даже засомневался, достанет ли у него сил, чтобы сбросить с себя одежду прежде, чем упасть на постель. Тем не менее, его затуманенный мозг все еще пытался определить разницу между шлюхой и проституткой, хотя какое это имело значение… Даже слегка опьяневший, Гейб отдавал себе отчет в том, что Шарлотта готова отдать свое тело, но ничего больше.
Уже после того, как они вошли в спальню, Гейбриел плотно прижал дверь и успокоился, лишь когда услышал щелчок замка. Затем он пытался разглядеть обстановку внутри при свете камина и двух свечей. Одну вещь он разглядел сразу: постель, достаточно просторную для двоих. Он мог быть пьян, но отлично понимал, что это значит.
Шарлотта извлекла из замка ключ, но даже скрип ключа вызвал у Гейба приступ паники.
– Зачем вы запираете дверь?
– А разве вы не хотите уединения? – Ее удивление тут же сменилось пониманием. – Я оставлю ключ на столе, так что никто из нас не будет чувствовать себя в ловушке.
– Вы можете спрятать его, как только я усну.
– Тогда положите его себе под подушку. – Шарлотта протянула ему ключ, но слово «тупица» определенно подразумевалось в тоне, которым она произнесла это.
– Ладно, пусть ключ остается на столе, – буркнул Гейб. – Вы правы: я доверяю вам собственную жизнь, пока сплю, так что абсурдно беспокоиться насчет ключа. – Отойдя от двери, он сразу почувствовал, что с трудом держится на ногах. – Вы что, опоили меня наркотиками?
– Не будьте смешным. Только вы наливали бренди, а у меня слишком тряслись руки, чтобы сделать что-либо тайком. Вы просто измотаны: представить себе не могу, как вы вообще сумели продержаться так долго.
Шарлотта сняла с него влажную куртку и зашла за ширму, которая, по-видимому, служила местом для переодевания, но Гейб сбросил одежду прямо там, где стоял.
Потом он смотрел, как она занимается обычными домашними мелочами.
– Ваша постель пустует, пока вы тут возитесь со мной…
Шарлотта подошла к нему, улыбка и полузакрытые глаза ее были столь же обольстительны, как и зовущее тело.
– Моя жизнь такова, какой я желаю видеть ее. Я вдова, ни с кем не связана и ничем никому не обязана. – Она обвила руками его шею, потом встала на цыпочки и всем телом прижалась к нему. – Нам пора в постель.
С ощущением, что он жертвует чем-то важным, Гейбриел снял с себя ее руки.
– Больше нам нет необходимости играть в загадки, теперь мы вольны поступать так, как нам хочется. – Он окинул взглядом комнату, словно пытаясь обнаружить глазок для подсматривания, довольный тем, что мог рассуждать с такой трезвостью, хотя все в нем просто кричало и жаждало ее тела.
– Здесь нет других глазков, кроме наших собственных глаз, и у нас впереди есть еще полдня, пока мы не сможем спокойно оставить это место. – Голос Шарлотты был на удивление кротким. – Постель – самое комфортное место в этой комнате, а вместе мы можем сделать ее еще более комфортной.
Говоря это, она обошла кровать и предстала перед Гейбриелом во всей красе.
У нее было красивое тело, не столько чувственное и сексуальное, сколько безупречно пропорциональное от шеи до восхитительной груди, талии и бедер. Аккуратные, стройные ноги с изящными щиколотками дразнили, естественный цвет волос зачаровывал.
Лорд Гейбриел был достаточно умен, чтобы понять: он будет последним кретином, если отвергнет предложенное ею.
– Итак, шлюха сама предлагает мне себя? – Гейбриел медленно опустился на постель. Подушка показалась ему нежнее, чем руки кормилицы; мягкий матрас и убаюкивающие простыни располагали ко сну. Тем не менее,
