уж как она сама пожелает. А когда они ей наскучат, она будет прогонять их прочь.
Да, Бат может стать идеальным местом, решила Мия, и с этой мыслью она задремала.
Ее разбудил какой-то звук. Она села и прислушалась, пытаясь определить источник звука. Это был не шум, а, наоборот, отсутствие шума. Часы перестали издавать свое успокаивающее «тик-так».
Мия вскочила, нашла ключ и осторожно завела часы. Потом она сообразила, что для того, чтобы выставить правильное время, ей нужно где-то найти идущие часы. А потом ей пришло в голову, что она может завести все часы в доме, и это полезное дело она может выполнять с легкостью, для этого ей не нужна никакая подготовка.
Глава 13
Дэвид вошел в кухню и выбросил крошечный остаток сигареты в едва тлеющий камин. Огонь на мгновение вспыхнул, и комната снова погрузилась в темноту. Запрев дверь, Дэвид собирался пройти по всему дому и проверить, все ли закрыто. Глупая предосторожность, если учесть, что дом в карантине и об этом, извещает объявление на воротах, но миссис Кантуэлл попросила Дэвида это сделать, и он сделает.
Проходя по коридору, Дэвид услышал, как какая-то женщина — а это могла быть только Мия Кастеллано — тихонько напевает. Судя по звуку, она прошла по коридору и вошла в главный салон. Мелодию он узнал — «Зеленые рукава», но слова были ему незнакомы. Он решил посмотреть, что за развлечение она себе нашла, и подошел ближе.
— «Полночь, час ведовства, — пела она шепотом, который можно было бы назвать очаровательным контральто, — когда все сны ужасны. Полночь, час желаний, когда все сны прекрасны. Сны, сны, где смешивается то, чего мы хотим, и то, чего боимся. Сны, сны, где смешивается то, чего мы хотим, и то, чем мы дорожим».
Она перестала петь, но продолжала мурлыкать под нос. Нашла ключ от высоких часов и старательно завела их. Чтобы дотянуться до механизма, ей пришлось встать на цыпочки, и лунный свет из окна озарил силуэт ее миниатюрной фигурки. Дэвиду не нужно было напоминать, что сны бывают безумной смесью реальности и иллюзии. Он это знал, ему даже не нужно было закрывать глаз. Он до сих пор ощущал тепло ее плеч под своими руками, до сих пор чувствовал желание притянуть ее к себе и показать, как сильно он ее желает. Она вышла из салона, он быстро отступил за дверь, она прошла мимо него и, снова напевая, направилась в маленький салон.
Желание. Такая юная девушка не могла понимать, что такое настоящее желание, иначе она не использовала бы это слово так легко, Дэвид услышал, как она заводит ключом следующие часы, и удивился, с чего это вдруг она занялась этим среди ночи.
Он прокрался в комнату, из которой Мия только что вышла. Ему было слышно ее пение, по нему он узнает, когда она ляжет спать.
Семь дней. Каждый день натыкаться на нее по нескольку раз. Как показали последние двенадцать часов, в доме такого размера невозможно избежать друг друга.
Это был ад в версии Эроса. Поместить человека в тесно ограниченное пространство вместе с искушением в форме девушки. Такой, которая не представляет, чем она рискует, всего лишь задевая своей юбкой его ноги. Особая ирония судьбы состояла в том, что он единственный заменял ей и компаньонку, и дуэнью, и он же был единственным человеком, от которого ее нужно было защищать.
Дэвид не хотел даже думать о том, как бы повели себя Елена и Лин, если бы он не смог с собой совладать.
Мия вышла из маленького салона и пошла вверх по лестнице.
— «Сны, сны бередят наши души и ранят сердца. Сны, сны, жизнь достойна того, чтобы жить до конца».
Дэвид послушал еще некоторое время, потом ее голос стал глуше — она зашла в свою комнату. Он проверил засов на парадной двери, окна в холле и двух салонах, выждал для верности еще некоторое время и только потом тоже поднялся наверх. Он взялся за ручку двери своей комнаты, когда дверь вдруг открылась с другой стороны, и он увидел Мию. От неожиданности она испуганно отпрянула, потом засмеялась.
— Вы напугали меня до полусмерти! — сказала она.
— Полагаю, у вас была очень веская причина зайти в семейные апартаменты.
— Двери были распахнуты, и я поняла, что вы еще не легли спать, — бесхитростно объяснила она. — Я заводила ваши часы.
Дэвид посмотрел на Мию. Она никогда в точности не говорит то, что думает. Он ни разу не поймал ее на лжи, но знал, что она слегка искажает правду в угоду своим прихотям. Когда они разговаривали, он тратил половину времени на то, чтобы отделить настоящую правду от ее версии правды. Она дерзкая, но в этот момент выглядела неуверенной, как новенький мичман.
Она заводила часы внизу, это правда. Дэвид знал, что в данный момент Мия Кастеллано — это испытание, которое он проиграет. Он посмотрел на нее. Просто посмотрел, а потом сказал то, что думал, не смягчая свою мысль:
— Я вижу, мне нечего и мечтать, что вы оставите меня одного и дадите пожить спокойно. Я обречен провести эти дни в аду. Вы как проклятие, которое я не могу снять.
Если бы она простояла там на одну минуту дольше, он бы уложил ее в свою постель. Но Мия Кастеллано, по-видимому, уловила ультиматум, скрытый в его тоне, если не в словах. Она сделала реверанс, поднырнула под его руку, как она уже делала раньше, и выбежала в коридор. В дверях она чуть задержалась и прошептала:
— Спокойной ночи, лорд Дэвид.
Дэвид вошел в свою комнату, закрыл дверь и прислонился к ней. Он испытывал нечто большее, чем вожделение. Это был голод, мучительный, болезненный голод, настойчиво требовавший утоления, и даже больше того, это было желание, способное ослепить человека настолько, что он забудет о чести и ответственности. Такое желание может заставить мужчину потребовать то, чего он жаждет, не думая о последствиях.
Впервые Дэвид увидел Мию Кастеллано на балу по случаю помолвки его брата. Тогда он понятия не имел, кто она такая. Он отметил, что у нее экзотическая внешность, а когда она проплыла мимо него в вальсе, то звук ее смеха потом звучал в его ушах весь вечер. Она заметила, что Дэвид за ней наблюдает, и одарила его улыбкой, полной обаяния куртизанки. Он тогда подумал, что она не может быть куртизанкой, наверняка это просто юная любительница приключений. На торжество по случаю своей помолвки его брат никогда бы не пригласил никого, кроме представителей лучших семей.
Дэвид видел, как она флиртует со всеми подряд, оставляя за собой шлейф из очарованных дураков. Нельзя сказать, чтобы на нее смотрели абсолютно все, но никто ее не забудет. Она была как пчела, замаскированная под бабочку.
Когда их наконец представили друг другу и он узнал, что она помолвлена, причем не с кем-нибудь, а с Бендасбруком, он повел себя с ней на грани грубости и с той минуты стал ее игнорировать. Ему не нужно было искушение или неприятности, которые это искушение за собой повлекло бы. Но теперь ему будет очень нелегко ее избегать.
Дэвид подумал, что ему необходимы сны о мести Лина. Причем во всех ужасающих деталях. Ему нужно что-то, что угодно, что подавило бы его сладострастные мысли, или он сделает нечто такое, что придаст совершенно новый оттенок слову «неудача».
Мия закрыла за собой дверь, заперла замок и прислонилась к двери, поглаживая себя по груду, чтобы успокоить сердцебиение.
