— Если только он и есть Борзой Пес. А ты когда-нибудь?..
— Я составил еще несколько гороскопов, с учетом твоих соображений относительно падающих звезд, пути которых пересеклись. Одни гороскопы сулят процветание, другие — всяческие беды, но, сам понимаешь, сказать, который из гороскопов верный, можно будет только по прошествии времени. — Мавр придержал коня. — Здесь мы расстанемся. Если что-то пойдет не по плану, и вообще если я тебе понадоблюсь, отправь письмо сапожнику из городка Альгамбра. Это в провинции Гренада, в Испании. А уж он мне передаст.
Пьетро понимал, какая ему оказана честь, и в знак благодарности склонил голову. Они попрощались, и мавр ускакал. Теодоро Кадисский, Арус, Тарват аль-Даамин. Интересно, каково это — жить с таким количеством имен? Впрочем, вспомнил Пьетро, у Кангранде имен не меньше. Франческо делла Скала, Скалигер, Капитан. Но только не Борзой Пес.
Именно поэтому Сан-Бонифачо и плетет интриги. Графу нужен мальчик, агенты же его не справились с поручением. Граф не придумал ничего лучше, чем захватить целый город.
Но зачем ему наследник Кангранде? Что ему за прок от трехлетнего ребенка? Выкуп? Месть? Какова его цель?
— Синьор, — начал Фацио, едва оказавшись рядом со своим господином, — в чем дело? Мы что, уезжаем? Какие новости?
Пьетро сдерживал Каниса, чтобы тот шел голова к голове с конем Фацио; впрочем, думал он о своем и на вопросы пажа не отвечал. Через неделю он будет в Вероне, со своими друзьями и родными. А Кангранде явит милость к своему заблудшему рыцарю. Сир Пьетро Алагьери, рыцарь из Вероны, защитник обиженных. Но прежде произойдет еще одна битва, а значит, появится еще одна возможность поквитаться с да Каррарой. Более того, появится возможность показать людям, с кем в сговоре граф Сан-Бонифачо. Взять графа в плен и на суде Скалигера заставить его выдать имя сообщника — да, вероятность именно такого исхода весьма велика. Ожиданию настал конец.
Недалеко от Вероны, к юго-востоку от озера Гарда, на лучших пахотных землях располагалась великолепная усадьба, построенная лет двести назад. Господский дом совсем не походил на замок, однако был просторным, удобным и очень красивым. До начала нового века в усадьбе жили стойкие гвельфы — семейство Капеллетти. Затем, когда все Капеллетти погибли, за порядком в усадьбе стали следить правители Вероны. Каждые несколько лет появлялся новый арендатор и наслаждался тихими сельскими радостями до тех пор, пока решением суда его не изгоняли. Кангранде и его братья никому не давали обжиться на земле Капеллетти.
Однако два года назад поместье загудело, словно пчелиный улей по весне. Там поселилось новое семейство. Точнее, новое старое семейство. Капуллетти.
До нападения на Виченцу оставалась неделя, в воздухе носились слухи. Слово «Падуя» не звучало, однако все только и говорили, что о Кангранде, который собирает армию для некоего ответного удара. Слухи дошли и до Луиджи Капуллетто; сейчас он, белый от ярости, шел в покои отца. Луиджи с грохотом отворял двери и сметал все и вся на своем пути. Людовико был в опочивальне, которая также служила ему кабинетом. С каждым днем пораженная подагрой нога болела все сильнее, и даже установившаяся жара не облегчала страданий старика.
Дверь распахнулась, и в опочивальню почти вбежал Луиджи. При виде наследника старый Капуллетто только проворчал:
— Ты что как с цепи сорвался?
Одним усилием воли Луиджи взял себя в руки, хотя эти самые руки прямо-таки тянулись к горлу старика.
— Угуччоне делла Фаджоула собирает армию. Что-то должно случиться, и вы знаете, что именно. Ведь знаете?
— Может, и знаю, — отвечал старый Капуллетто.
— И вы отправляете Антонио на войну под началом Угуччоне?
— Да! — рявкнул Людовико.
— Нет! — Луиджи грохнул кулаком по стене. — Нет, отец, нет! Вы делаете ставку на Антонио, а ведь он не наследник! Наследник — я! Именно я ваш законный первенец, или вы забыли? Если Антонио умеет вас развеселить, это еще не значит, что он способен вести ваши дела. Черт возьми, вы сами не способны вести свои дела! Как вы думаете, Кангранде было бы интересно узнать истинную причину нашего отъезда из Капуи? Если эта история станет всем известна, вы впадете в немилость, не так ли?
Приступ кашля начался у Людовико задолго до того, как Луиджи дошел до кульминационного момента своей тирады. Пока сын распинался, изрыгая проклятия и не скупясь на эпитеты, старик встал с постели и, припадая на больную ногу, сделал несколько неверных шагов. Луиджи понял, что сейчас получит оплеуху, однако был не в том настроении, чтобы ее получить. Он перехватил занесенную руку и отбросил отца назад, так что тот мешком упал на пол. Луиджи сам не поверил, что поступил так с отцом; его забила крупная дрожь.
Людовико со скрипом поднялся и кое-как дотащился до постели. Руки его, впрочем, не дрожали.
— Болван! Сопляк! Думаешь, после этого ты получишь мои деньги?
— Плевал я на деньги! Дело не в деньгах! Вы, похоже, больше и думать ни о чем не в состоянии! Почему, отец? Почему вы выбрали Антонио?
— Антонио умеет меня развеселить, — проворчал старый Капуллетто. Он отхаркнул целый комок мокроты и сплюнул в жестянку, стоявшую возле кровати. — А это вот — от тебя подарочек.
— Я подарил вам внука!
— Да, я помню, — усмехнулся старый Капуллетто. — Он слишком похож на свою мать. По крайней мере, вырастет смазливым. Глядишь, девчонка Джуарини будет довольна.
— Вот, значит, кто мы для вас! Шестеренки! Я, мой сын, Антонио и вся эта дурацкая история с племянницей Каррары — только зерна для ваших жерновов. Что ж, папа, ты многого добился. У тебя и земля, и деньги, и уважение! Тебе мало? Что же дальше?
Людовико щелкнул пальцами.
— Ты спрашивал, почему я выбрал Антонио. Именно поэтому. Антонио не спрашивает, что дальше — он и сам знает! Он сразу сечет все ходы и выходы, он понимает, как улучшить положение. Вот, например, если бы ты кое-что внушил своей жене, водяная кузница, которую строит Скалигер, досталась бы тебе. А так ее получил Риенджи, всего-навсего в обмен на добродетель своей жены. Большой Пес, ха! Кобель он большой, вот кто! — Старик рассмеялся, однако смех тотчас перешел в кашель.
Луиджи не стал дожидаться, пока кончится приступ.
— Вы хотите, чтобы я продал свою жену Скалигеру?
На глазах Людовико выступили слезы, он видел сына как в тумане.
— Невелика жертва за такое вознаграждение.
Луиджи заскрипел зубами. Ему хотелось голыми руками порвать в клочья этот ком дряхлой плоти. Однако он сдержался.
— Я требую, чтобы вы отправили меня к Угуччоне в качестве представителя семьи.
— Он требует, ха! Требуешь — получишь. Я тебя отправлю, не сомневайся, — будешь оруженосцем у своего брата. И не вздумай перечить. Или на таких условиях, или вообще не поедешь! Будешь оруженосцем Антонио. В конце концов, твой брат — рыцарь. А ты кто? Обычный помещик, вот кто. Будешь прислуживать брату, а я уж выберусь, посмотрю, как у тебя получается. Еще на один разок сил у этой полугнилой туши хватит. В бой, конечно, я не гожусь, но проверю, как ты тщишься прославить фамилию.
Это было унизительно, оскорбительно, непростительно, но Луиджи получил что хотел — возможность доказать, что он не хуже Антонио. Он резко развернулся и вышел, держась прямо, точно кол проглотил.
Антонио торчал во дворе, подпирал стену, обшитую панелями.
— Я же тебе говорил…
— Иди к черту! — Нет, на черта брат не реагирует. Луиджи вспомнил о своем лучшем оружии. — Как поживает наш юный Менелай? Нет ли вестей от Париса?
