так никогда до нее и не доберется...
Площадь была полна туристов, терпеливо поджаривающихся на полуденном солнце. Тони указал поверх голов на узкий вход в церковь Рождества.
– Что ж, можем помолиться за него. Или за себя.
– Я поставлю за него свечку, – сказал Дэвид. – Коли уж все так уверены, что я священник, заодно и посмотрю, есть ли у меня какой-нибудь религиозный дар.
Тони как раз думал об этом.
– Знаешь, пожалуй, стоит зацепиться за эту историю о священнике. Тогда я смогу пригласить тебя в дом, и никто ничего не заподозрит. Для всех это будет обычной вежливостью, и все.
– Я священник? Кончай, Тони. Будь хоть немного серьезным.
– Да я серьезно. Все получится.
Проблема состояла в том, что юрист действовал медленнее, чем рассчитывал Тони.
– Мы официально переведем на тебя мою собственность в Иерусалиме. Ты продашь это место от своего имени, и меня не убьют за предательство и сотрудничество.
– Но как все организовать?
– Это юридические сложности, дело техники. Не знаю. Нам придется подождать еще пару недель, может, больше. Если меня будут видеть каждый день с тобой, то заинтересуются тем, кто же ты такой. А если ты прикинешься священником...
– А когда все всплывет, ты скажешь, что тебя надули, как и всех остальных. Кто бы мог подумать, что международный преступник станет выдавать себя за священника?
– Вот именно, – кивнул Тони. – Как раз это я и имел в виду.
Дэвид уставился прямо перед собой. Он не представлял, как себя должен вести священник. Единственными примерами для него были Цезарь Борджиа[16] из старых телесериалов Би-би-си да еще тот священник у него на свадьбе. Или взять за образец Пэта О'Брайена из «Ангелов с грязными лицами»[17], может неплохо получиться. Вот в церкви он как раз и посмотрит на этих типов. Но они с Тони ждали уже десять минут, а очередь продвинулась только наполовину. Дэвид спросил, нет ли здесь другого входа. Тони показал ему на дверь всего в нескольких ярдах от них, перед которой очереди не было.
– Там вход в католическую часовню. А здесь в православную, где родился Иисус.
Дэвид решил остаться стоять, надо учиться страдать за свою веру. Еще спустя десять минут он понял, почему очередь еле ползла. Вход был три фута в высоту, а по ширине вмещал только одного человека. И так как люди и входили, и выходили, дело шло медленно.
Но вот наконец он оказался внутри, в холодном помещении с деревянными колоннами и истертым камнем. Воздух был тяжелым, запах ладана смешивался с перегаром, облачками духов и тусклым светом от ламп. Тони подтолкнул друга вперед, и они оказались в большой, пустой комнате с каменным полом и потолком, почерневшим от дыма ламп и свечей. В дальнем конце виднелось небольшое возвышение, окруженное латунной цепью и свисающими латунными лампадками. На задней стенке красовался огромный барельеф с библейскими сценами, который, если бы он был вполовину своей высоты и не возвышался бы до балок под самой крышей, мог сойти за алтарь. Это напоминало уэльский комоде портретами святых, сделанный по проекту византийских краснодеревщиков. Дэвид узнал православный стиль. Да будь у них все права на действительное местонахождение ясель Христа, они бы разукрасили его, как если бы то было место рождения Маленького Лорда Элвиса.
Он показал на другую очередь, огибающую византийское панно.
– Там место, где родился Иисус? Тони кивнул.
– Хочешь пройти?
Очередь начиналась возле узкой кривой лестницы, ведущей в похожий на пещеру подвал церкви. Вглядываясь вниз, Дэвид тихонько запел: 'Младенец Иисус, что лежит здесь в яслях...'
– Пожалуйста, не надо. – Тони начал краснеть.
– Почему? Думаешь, у меня плохой голос? – Дэвид не унимался, слегка подстроил горло и монотонно затянул под Элвиса: 'Звезды в ярком небе смотрят на него...'
– Да что с тобой?
– Немного приятного звукового сопровождения.
На них уже смотрели, а православные священники со своими байкеровскими бородами и хвостами что-то бурчали между собой. Туристы отвлекались от гидов и оборачивались на голос.
– Дэвид, перестань.
– 'Маленький Иисус, на сене он лежит...' – Он перешел на шепот. – Похоже, я сдаю. Так ты правда хочешь, чтобы я играл священника?
– Да, только не надо все портить.
Теперь на них смотрела монахиня римско-католической церкви. Тони узнал ее, это была крупная, неуклюжая швейцарка, преподававшая в местной монастырской школе. Он тут же одарил ее натянутой улыбкой.
– Да у меня просто стресс, – сказал Дэвид. – Мне надо как-то снять напряжение.
– Так ты все о том же? – спросил его Тони. – Хочешь, чтобы я достал тебе для начала наркотиков.
– 'Коровы замычали, проснулося дитя...' – Дэвид вытянул руки и схватился за легкие. – 'Младенец Иисус, не спит он, но молчит...'
