следовать за Шатвье, чтобы объяснить свое поведение. Какого черта он научил чеха читать распечатки? Впрочем, их тесно связывала общая работа, и иного пути не было. Мак-Найт поначалу с большой подозрительностью относился к обоим. Шатвье прибыл из страны с коммунистическим режимом, и он долго объяснял, что его предок был французом, и его фамилия — лишь транслитерация французского. А Белга служба безопасности перепутала с неким Иоганом Готфридом Юльгом, забытым литератором XIX века, который перевел Арджи Борджи Хан «Садхи Кур», а также «Сказки» и другие произведения русского фольклора, так что Белгу тоже пришлось испытать унижение и признать, что его имя на самом деле еврейский вариант немецкого слова, означающего «бурдюк». Под надзором Мак-Найта оба все еще подозрительнх гражданских специалиста должны были либо сотрудничать, ибо занять не слишком высоко оплачиваемые университетские осты Белг догадывался, что Шатвье такое положение вещей нравится не больше, чем ему самому, но его меньше всего интересовало, что нравится или не нравится Шатвье, черт бы его побрал.
Полученный ответ не представлял собой шедевра анализа. Машина просто распознала аномалии в одном из последних сообщений. Ее интерпретация заставила Белга сделать вывод о неисправности; в отличие от Шатвье, он имел большой опыт работы с компьютерами в РЭНДе и знал, что если им не дать как следует прогреться или неправильно очистить от предыдущей программы, они могут выдавать совершенно параноидные фантазии.
В переводе с фортрана ответ гласил следующее: Соединенные Штаты подверглись не только ракетному удару, но и вторжению противника. Такое заключение было сделано на основании того, что спутник обнаружил в Мертвой Долине неизвестный объект (который еще вчера там отсутствовал), не являющийся естественным, и по своим размерам, форме и мощности напоминающий огромную крепость.
— Что уже не лезет ни в какие ворота, — добавил Белг после того, как дискуссия в кабинете Мак- Найта о возможности политической подоплеки загадочного феномена закончилась безрезультатно. — В случае воздушного десанта им пришлось бы доставать все материалы здесь. Если бы они приплыли морем, потребовалась бы перевозка грузов в глубь материка. В обоих случаях их действия не могли остаться незамеченными. И со стратегической точки зрения это чистое безумие: постройки типа крепости утратили свое значение с изобретением артиллерии, а самолеты сделали их бессмысленными. Расположение такого объекта в Мертвой Долине означает, что он господствует над весьма незначительной территорией и должен испытывать большие проблемы со снабжением — с самого начала он оказывается в естественной ловушке. И, наконец, каким образом он вырос за ночь? Я хочу спросить вас, генерал, могли бы мы построить нечто подобное за такое короткое время, даже в мирных условиях и в самом благоприятном месте? Я думаю, не могли бы. А если не могли бы мы, значит, не мог бы никто.
Мак-Найт снял трубку и быстро переговорил с кем-то. Поскольку телефон имел глушитель, Белг не слышал, что говорит генерал, но догадался, куда он звонит.
— Чиф Хэй говорит, что машина в полном порядке и результат анализа идентичен предыдущим, — сообщил Мак-Найт. — Теперь, очевидно, дело за рекогносцировкой (он произнес слово правильно, а на фоне его калифорнийского акцента прозвучало это довольно искусственно). Есть ли такой объект в Мертвой Долине или нет? Поскольку спутник смог обнаружить его, он должен иметь гигантские размеры. Не менее двадцати трех миль — даже город Сан-Антонио останется незамеченным, если не знаешь, на что смотришь.
Белг знал, что тут Мак-Найт говорит как специалист. До того как его назначили командующим стратегическим центром в Денвере, почти вся его служба была связана с различными аспектами воздушной разведки: даже подростком он участвовал в поисково-спасательных операциях Гражданского Воздушного Патруля, которые в то время особенно часто проводились во время пожаров и селей в районе Лос- Анжелеса.
— Я не сомневаюсь, что спутник обнаружил нечто, — сказал Белг. — Но он «видит», вероятно, лишь область высокой радиации, возможно, также готового излучения, а не оптический объект, тем более конструкцию. Мне кажется, речь идет об одной из разделяющихся боеголовок, которая сбилась с курса или была нацелена неточно с самого начала.
— Вполне вероятно, — согласился Мак-Найт. — Но к чему гадать? Очевидно, первым делом надо послать туда пикирующий бомбардировщик и получить фотографии и пентаграммы с малого расстояния. Примитивность сооружения, на что вы обратили внимание, похоже, указывает на китайцев, а у них нет радаров для малой высоты. С другой стороны, если самолет будет обстрелян, мы также получим кое-какие данные о противнике.
Белг вздохнул про себя. Пытаться сбить Мак-Найта с его навязчивой идеи — напрасный труд. Но, может быть, в данном случае она не принесет вреда; во всяком случае, предложение весьма разумное.
— Хорошо, — сказал он. — Один самолет — небольшая ставка. У нас еще останется, что проигрывать.
Самолет никто не атаковал, однако не все прошло гладко. Ни фотограф, ни механик, занятые своими приборами, почти не увидели цели, и пилот по той же причине видел не многим больше.
— Адская качка, — сообщил он на опросе после полета, происходившем за тысячу миль от Мертвой Долины, под Денвером. — А в районе объекта сильный восходящий поток, как было в Нью-Йорке, только похуже.
Но штурман, выполнив свою работу, от нечего делать посмотрел в иллюминатор и впал в шоковое состояние. Это был смуглый молодой парень из Чикаго, который выглядел так, будто его взяли в армию прямо из мафиозной семьи, но теперь он не мог сказать ничего кроме одной фразы, которая никак не шла дальше первого слога: «Дис… Дис…» Позднее он оправился от шока и смог рассказать об увиденном. Но пока что от него было мало толку.
Однако фотографии оказались достаточно четкими, кроме инфракрасных, которые не дали практически никакой информации. Сооружение имело форму правильного кольца, окруженного рвом, который — что казалось немыслимым в Мертвой Долине — был наполнен, хотя и черной, но, по-видимому, настоящей водой. От воды шел пар, тут же рассеиваясь в совершенно сухом воздухе. Сама конструкция представляла собой широкую стену, окружавшую участок земли добрых пятнадцати миль диаметром. Стена регулярно прерывалась башнями и другими постройками, — некоторые из них напоминали мечети. Все это ярко сияло, словно состояло из раскаленного докрасна железа, и спектрограф показал, что именно так оно и есть.
За стеной, как в лунном кратере, шли ряды террас. Первую, расположенную на уровне земли, усеивали небольшие прямоугольные предметы, которые, судя по данным спектографа, также состояли из раскаленного железа. Следующую террасу окаймляло нечто вроде еще одного рва, кроваво-красного и широкого, как река. За ней — что казалось еще более странным — начиналось кольцо густого леса такой же ширины, как река, переходившего далее в кольцо песков.
В лунном кратере здесь начинались бы предгорья центрального пика. Но на снимках вместо этого в центре сооружения зияла колоссальная черная дыра. Река прорезала с одной стороны лес и песчаную пустыню и огромным водопадом низвергалась прямо в дыру; здесь тьма смешивалась с туманом, и видимость сводилась к нулю.
— Что вы там говорили о постройке крепости за одну ночь, Белг? — мрачно усмехнулся генерал. — Никакая человеческая сила не способна сделать это!
— Никакая человеческая сила тут не действовала, — глухо проговорил Шатвье. Он обернулся к адъютанту, который принес фотографии, совсем молодому полковнику с коротко остриженными светло- русыми волосами, белым лицом и дрожавшими руками:
— Есть какие-нибудь крупные планы?
— Да, доктор. На самолете установлена автоматическая камера, которая снимала непрерывно. Вот один из лучших снимков.
Снимок, действительно, был превосходный. Нечто вроде высоких ворот замка в лучшем средневековом стиле. На стенах толпятся сотни темных фигур, три из которых, стоящие над самими воротами, смотрят вверх на самолет и видны с поразительной ясностью. Это гигантские обнаженные женщины с растрепанными, толстыми, как веревки, волосами и вытаращенными в безумной ярости
