Стихотворения

Hand`a и язык кастаньет
Понял только влюбленный испанец
Или видевший бога поэт.

Октябрь 1912

В небе – день, всех ночей суеверней…

В небе – день, всех ночей суеверней,
Сам не знает, он – ночь или день.
На лице у подруги вечерней
Золотится неясная тень.

Но рыбак эти сонные струи
Не будил еще взмахом весла…
Огневые ее поцелуи
Говорят мне, что ночь – не прошла…

Легкий ветер повеял нам в очи…
Если можешь, костер потуши!
Потуши в сумасшедшие ночи
Распылавшийся уголь души!

Октябрь 1912

В сыром ночном тумане

В сыром ночном тумане
Всё лес, да лес, да лес…
В глухом сыром бурьяне
Огонь блеснул – исчез…

Опять блеснул в тумане,
И показалось мне:
Изба, окно, герани
Алеют на окне…

В сыром ночном тумане
На красный блеск огня,
На алые герани
Направил я коня…

И вижу: в свете красном
Изба в бурьян вросла,
Неведомо несчастным
Быльём поросла…

И сладко в очи глянул
Неведомый огонь,
И над бурьяном прянул
Испуганный мой конь…

«О, друг, здесь цел не будешь,
Скорей отсюда прочь!
Доедешь – всё забудешь,
Забудешь – канешь в ночь!

В тумане да в бурьяне,
Гляди, – продашь Христа
За жадные герани,
За алые уста!»

Декабрь 1912

Седое утро

Утро туманное, утро седое…

Тургенев

Утреет. С богом! По домам!
Позвякивают колокольцы.
Ты хладно жмешь к моим губам
Свои серебряные кольцы,
И я – который раз подряд –
Целую кольцы, а не руки…
В плече, откинутом назад, –
Задор свободы и разлуки,
Но еле видная за мглой,
За дождевою, за докучной…
И взгляд – как уголь под золой,
И голос утренний и скучный…
Нет, жизнь и счастье до утра
Я находил не в этом взгляде!
Не этот голос пел вчера
С гитарой вместе на эстраде!..
Как мальчик, шаркнула; поклон
Отвешивает… «До свиданья…»
И звякнул о браслет жетон
(Какое-то воспоминанье)…
Я молча на нее гляжу,
Сжимаю пальцы ей до боли…
Ведь нам уж не встречаться боле…
Что ж на прощанье ей скажу?..
«Прощай, возьми еще колечко.
Оденешь рученьку свою
И смуглое свое сердечко
В серебряную чешую…
Лети, как пролетала, тая,
Ночь огневая, ночь былая…
Ты, время, память притуши,
А путь снежком запороши».

29 ноября 1913

Есть времена, есть дни, когда…

Есть времена, есть дни, когда
Ворвется в сердце ветер снежный,
И не спасет ни голос нежный,
Ни безмятежный час труда…

Испуганной и дикой птицей
Летишь ты, но заря – в крови…
Тоскою, страстью, огневицей
Идет безумие любви…

Пол-сердца – туча грозовая,
Под ней – всё глушь, всё немота,
И эта – прежняя, простая –
Уже другая, уж не та…

Темно, и весело, и душно,
И, задыхаясь, не дыша,
Уже во всем другой послушна
Доселе гордая душа!

22 ноября 1913

Я вижу блеск, забытый мной…

Я вижу блеск, забытый мной,
Я различаю на мгновенье
За скрипками – иное пенье,
Тот голос низкий и грудной,

Каким ответила подруга
На первую любовь мою.
Его доныне узнаю
В те дни, когда бушует вьюга,

Когда былое без следа
Прошло, и лишь чужие страсти
Напоминают иногда,
Напоминают мне – о счастьи.

12 декабря 1913

Ты говоришь, что я дремлю…

Ты говоришь, что я дремлю,
Ты унизительно хохочешь.
И ты меня заставить хочешь
Сто раз произнести: люблю.

Твой южный голос томен. Стан
Напоминает стан газели,
А я пришел к тебе из стран,
Где вечный снег и вой метели.

Мне странен вальса легкий звон
И душный облак над тобою.
Ты для меня – прекрасный сон,
Сквозящий пылью снеговою…

И я боюсь тебя назвать
По имени. Зачем мне имя?
Дай мне тревожно созерцать
Очами жадными моими

Твой южный блеск, забытый мной,
Напоминающий напрасно
День улетевший, день прекрасный,
Убитый ночью снеговой.

12 декабря 1913

Ваш взгляд – его мне подстеречь…

Ваш взгляд – его мне подстеречь…
Но уклоняете вы взгляды…
Да! Взглядом – вы боитесь сжечь
Меж нами вставшие преграды!

Когда же отойду под сень
Колонны мраморной угрюмо
И пожирающая дума
Мне на лицо нагонит тень,

Тогда – угрюмому скитальцу
Вослед скользнет ваш беглый взгляд,
Тревожно шелк зашевелят
Трепещущие ваши пальцы,

К ланитам хлынувшую кровь
Не скроет море кружев душных,
И я прочту в очах послушных
Уже ненужную любовь.

12 декабря 1913

Натянулись гитарные струны…

Натянулись гитарные струны,
Сердце ждет.
Только тронь его голосом юным –
Запоет!

И старик перед хором
Уже топнул ногой.
Обожги меня голосом, взором,
Ксюша, пой!

И гортанные звуки
Понеслись,
Словно в серебре смуглые руки
Обвились…

Бред безумья и страсти,
Бред любви…
Невозможное счастье!
На! Лови!

19 декабря 1913

Ты – буйный зов рогов призывных…

Ты – буйный зов рогов призывных,
Влекущий на неверный след,
Ты – серый ветер рек разливных,
Обманчивый болотный свет.

Люблю тебя, как посох – странник,
Как воин – милую в бою,
Тебя провижу, как изгнанник
Провидит родину свою.

Но лик твой мне незрим, неведом,
Твоя непостижима власть:
Ведя меня, как вождь, к победам,
Испепеляешь ты, как страсть.

Декабрь 1913

Как день, светла, но непонятна…

Как день, светла, но непонятна,
Вся – явь, но – как обрывок сна,
Она приходит с речью внятной,
И вслед за ней – всегда весна.

Вот здесь садится и болтает.
Ей нравится дразнить меня
И намекать, что всякий знает
Про тайный вихрь ее огня.

Но я, не вслушиваясь строго
В ее порывистую речь,
Слежу, как ширится тревога
В сияньи