условия обмена и они не получат никакого выкупа, если не предъявят нам ее живой.
— Но если вы их разозлите...
— Они и без этого злее волков. Я понимаю, о чем вы говорите, вы не хотите, чтобы у них был повод ее убить, но им для этого не нужен повод. Это входит в их планы. Надо дать им повод оставить ее в живых.
— Я сделал все, что они говорили, — поддержал меня Кинен. — Все, чего они хотели. И они вернули ее... — Он нерешительно замолчал, и я про себя закончил фразу: «В виде кусков мяса». Но он до сих пор не рассказывал Юрию подробностей смерти Франсины и не стал этого делать сейчас. — ...мертвую, — закончил он.
— Нам понадобятся наличные деньги, — сказал я. — Сколько у вас есть? Сколько вы можете достать?
— Господи, да не знаю я, — сказал он. — Наличных у меня чертовски мало. Может, этим мерзавцам нужен кокаин? У меня есть пятнадцать кило — это в пяти минутах отсюда. — Он посмотрел на Кинена. — Не хотите у меня их купить? Сколько дадите?
Кинен отрицательно покачал головой.
— Я дам вам взаймы, Юрий, все, что есть у меня в сейфе. Я уже и так сижу в дерьме — жду, когда сорвется сделка с гашишем. Дал задаток и думаю, что зря.
— А что за гашиш?
— Из Турции через Кипр. Гашиш с опием. Какая разница, я все равно его не получу. У меня в сейфе, наверное, сотня косых. Когда надо будет, я заеду домой и заберу их. Можете на них рассчитывать.
— Вы знаете, что я отдам.
— Не беспокойтесь.
Ландау сморгнул слезы, навернувшиеся на глаза, и хотел что-то сказать, но у него перехватило горло. Он с трудом выдавил:
— Нет, вы только послушайте этого человека. Я почти не знаком с этим поганым арабом, а он дает мне сто тысяч долларов.
Он сгреб Кинена в охапку и, всхлипнув, обнял его. В комнате Люсии зазвонил телефон. Я подошел и взял трубку. Это был Ти-Джей, он звонил из Бруклина.
— Я в прачечной, — сказал он. — Что мне теперь делать? Ждать, пока какой-нибудь белый придурок не придет позвонить?
— Правильно. Рано или поздно он должен там появиться. Если ты пристроишься около ресторана напротив и будешь следить за входом в прачечную...
— Я сделаю лучше, старина. Я посижу прямо тут, в прачечной — как будто тоже стираю свое бельишко. В этом районе цветных хватает, так что особо бросаться в глаза я не буду. Конги вам звонили?
— Нет. А ты их разыскал?
— Позвонил им на пейджер и дал ваш номер, только если Джимми не взял с собой пейджер, то это все равно, как будто я ему и не звонил.
— Это верно.
— Ладно, буду держать вас в курсе.
Когда телефон опять зазвонил, Юрий взял трубку, сказал «минутку» и передал трубку мне. На этот раз я услышал другой голос — мягче и вежливее. В нем слышались неприятные нотки, но не было явной злобы, как у того, кто звонил раньше.
— Насколько я понимаю, в игру включился новый игрок, — сказал он. — Кажется, мы не знакомы.
— Я друг мистера Ландау. Имя не имеет значения.
— Хотелось бы знать, кто представляет противоположную сторону.
— В определенном смысле я ведь представляю и вашу сторону, верно? — сказал я. — Мы оба хотим, чтобы сделка прошла благополучно.
— Тогда вам остается только выполнять все указания.
— Нет, все не так просто.
— Почему же, очень просто. Мы говорим вам, что делать, и вы это делаете. Если вообще хотите увидеть девочку живой.
— Вы должны доказать нам, что она жива.
— Даю вам слово.
— Простите, так не пойдет, — сказал я.
— Этого вам мало?
— Вы сильно подмочили свою репутацию правдивого человека, когда вернули миссис Кхари в очень плохом состоянии.
Наступила пауза. Потом он сказал:
— Как интересно. Знаете, вы говорите не так, как русские. И бруклинского акцента у вас нет. С миссис Кхари — это был особый случай. Ее муж пытался торговаться, как свойственно человеку его национальности. Он хотел сбить цену, и мы... ну, можете закончить сами.
«А Пэм Кассиди? — подумал я. — Чем рассердила вас она?» Но вслух сказал:
— Мы не будем обсуждать цену.
— Вы должны заплатить миллион.
— За живую и здоровую девочку.
— Заверяю вас, что она жива и здорова.
— Повторяю, мне мало одних ваших заверений. Дайте ей трубку, пусть с ней поговорит отец.
— Боюсь, что это... — начал он, и тут его перебил записанный на пленку голос телефонистки, потребовавший опустить еще монету. — Я вам позвоню позже, — сказал он.
— Что, четвертаки кончились? Скажите мне ваш номер, я позвоню сам.
Он засмеялся и повесил трубку.
Мы были в квартире с Юрием, когда они позвонили опять. Кинен и Питер взяли одного из охранников, дежуривших внизу, и отправились добывать наличные. Юрий дал им список фамилий и номеров телефонов, а вдобавок они собирались обзвонить кое-кого из своих знакомых. Было бы проще звонить прямо из квартиры, но там стояло только два телефона, и я не хотел их занимать.
— Вы не из наших, — сказал Юрий. — Что-то вроде полицейского?
— Частный детектив.
— Значит, работали на Кинена. А теперь работаете на меня, да?
— Я просто работаю, — сказал я. — И не собираюсь быть ни у кого в штате, если вы это имеете в виду.
Он не стал углубляться в эту тему.
— У нас хороший бизнес, — сказал он. — Но и плохой тоже. Вы ведь знаете?
— Кажется, да.
— Я хочу с этим покончить. Отчасти поэтому у меня нет наличных. Зарабатываю я порядочно, но мне не нужны наличные, и товар мне тоже не нужен. У меня есть автостоянки, есть ресторан, я вкладываю деньги в дело, понимаете? Еще немного, и я перестану заниматься наркотиками. Не так уж мало американцев начинают гангстерами, да? А в конце концов заводят себе какое-нибудь легальное дело.
— Иногда.
— Ну, некоторые на всю жизнь остаются гангстерами. Но не все. Если бы не Девра, я бы давно это бросил.
— Девра — ваша жена?
— Счета из больниц, от врачей — Господи, сколько это стоило! А никакой страховки не было. Мы же были совсем неопытные, мы ничего не знали. Но это не важно. Сколько бы это ни стоило, я платил. Платил с радостью. Я бы заплатил еще больше, если бы это спасло ей жизнь. Заплатил бы сколько угодно. Продал бы пломбы из собственных зубов, если бы мог на это купить ей хоть один лишний день. Я потратил сотни тысяч долларов, и она получила столько дней, сколько смогли ей дать врачи. А что это были за дни, как она страдала, бедняжка! Но она хотела продлить свою жизнь настолько, насколько можно, понимаете? — Он провел своей сильной рукой по лбу и хотел сказать что-то еще, но тут зазвонил телефон. Он молча указал мне на него.
