австрийский генерал Коллер и капитан судна. Он не страдает от качки, даже когда днем поднимается сильное волнение. Он читает, гуляет по палубе, наблюдает за работой матросов, расспрашивает их, как в былые времена.
– Вашим матросам дают какао и сахар. Так всегда было?
– Нет, сир. Но ваша континентальная блокада препятствовала продаже наших товаров, поэтому мы решили кормить ими матросов.
«Наполеона восхищала четкая служба на борту судна и взаимное уважение офицеров разных чинов. Он считал такое уважение основой хорошей дисциплины и не удивлялся строгости офицеров при любом упущении».
– Я тщетно пытался ввести подобные порядки во французском флоте. Но мои капитаны и их экипажи оказались слишком упрямыми.
Наполеону хотелось побывать в Аяччо, и он сообщил о своем желании капитану Эшеру. «Я объяснил ему, что город лежит в стороне от нашего пути. Он предложил остановиться в Кальви, который хорошо знал, указывал глубину вод и другие особенности порта. Он был бы превосходным лоцманом, доведись нам войти в этот порт».
Ничего не ускользает от его взгляда на борту судна, он чуть ли не готов взять на себя командование.
– Вы поставили все паруса?
– Нет, только те, что необходимы.
– Когда вы преследуете вражеский фрегат, вы поднимаете дополнительные паруса?
Наполеон обратил внимание, что не поставлена бизань.
– При преследовании врага я бы поднял этот парус, – ответил капитан.
– Если он полезен, его можно поднять и сейчас.
Несокрушимые жизненные силы! Побежденный, оскорбленный человек опять смотрит в будущее, хотя это незначительное будущее. Он стоит на палубе с подзорной трубой в руке и разглядывает побережье своего нового королевства. Через сколько часов они войдут в порт?
Они прибывают на место ночью, но надо соблюсти формальности по передаче власти, да и прием не подготовлен. Наполеон отправил Друо на сушу, а сам с раннего утра расхаживал по палубе и расспрашивал капитана порта, явившегося на борт: каковы здесь глубины, какие корабли причаливают к берегу, в каком состоянии фортификационные сооружения и сколько в них размещено солдат? В восемь часов нетерпеливый император требует лодку:
– Хочу осмотреть другой берег бухты. Капитан, вы будете меня сопровождать.
Вернувшись на борт к завтраку, Наполеон требует перо и бумагу.
– Вот флаг, который я выбрал для Эльбы.
Белое полотнище с красной полосой по диагонали; на полосе – три золотые пчелы империи: по условиям отречения Наполеон сохраняет императорский титул. Наступило 4 мая 1814 года.
Июнь 1814 года. Писарь лондонской тюрьмы Кингс-Бенч объясняет стоящей перед ним заключенной, старой, отяжелевшей и опухшей женщине с отсутствующим выражением лица:
– Мистер Смит заплатил позавчера ваши долги, за которые вас заключили в тюрьму. Вас отпустят на свободу через час. Главная смотрительница вернет вам вашу одежду. Распишитесь вот здесь, и вы свободны.
Женщина склоняется над столом и расписывается: «Эмма Гамильтон».
«Завещаю леди Гамильтон и мою дочь Горацию родине». Англия отказалась от этого наследства. Высшее британское общество единодушно решило игнорировать (в английском языке этот глагол имеет исключительную силу, являясь синонимом глаголов отстранять, презирать, отрекаться) женщину, которая скандально афишировала свою связь со славным адмиралом. После смерти Нельсона она тратила деньги, не считая. Пенсия помогла бы ей избежать нищеты. Священник Уильям Нельсон, брат адмирала, мелкий провинциальный викарий, унаследовал титул графа Нельсона Трафальгарского и получил 120000 фунтов стерлингов, «которые позволят ему занять подобающее место в обществе». Но ничего не оставлено женщине, о которой Нельсон сказал: «Если исчезнут Эммы, то не будет и Нельсонов». Она наказана за то, что нарушила правила благоприличия. Эмме еще нет пятидесяти, но выглядит она на все шестьдесят.
«Вскоре, – пишет ее дочь Горация, – ее характер испортился, она пристрастилась к спиртному». У Горации черствое сердце, она всегда отвергала отцовство Нельсона, но признает, что даже в минуты жестокой нищеты Эмма не тронула ни пенни из небольшой ренты, оставленной адмиралом на воспитание дочери. Горация вышла замуж за пастора и умерла в 1881 году в возрасте восьмидесяти лет.
– Дорогая Эмма, я вытащил вас из Кингс-Бенч, но вам нельзя оставаться в Англии. Вас преследуют и другие кредиторы, они могут снова бросить вас в тюрьму.
Эти слова произнес ее последний щедрый друг – Смит. И женщина, которую обожествлял Нельсон, вынуждена бежать из спасенной им Англии. Бесстрастная история написала последние строки ее необычной судьбы. Эмма с дочерью живут в Кале – вначале в скромном отеле, затем в дешевом семейном пансионе и, наконец, в лачуге на Французской улице. Там в середине января 1815 года, в возрасте пятидесяти лет, и скончалась Эмма Гамильтон. Перед смертью ее исповедовал католический священник, а похороны состоялись на кладбище Кале. Некогда она выразила желание быть похороненной между мужем и Нельсоном в соборе святого Павла в Лондоне. Несбыточная мечта. Но разве не напоминает вся ее жизнь несбыточный сон?
18 февраля 1815 года, ровно через месяц после смерти Эммы Гамильтон, Наполеон, изгнанник на Эльбе, объявляет Друо о своем решении, которое снова потрясет Европу:
– Франция требует моего возвращения. Через несколько дней я покину остров – нация призывает меня!
Несколькими днями раньше он намекнул о своем намерении в разговоре с Понсом де л'Эро, директором шахт острова.
