Офицеры успокаивают людей, сгрудившихся на накренившейся палубе.
– Нам скоро помогут, видите, сколько народу собралось на пляже.
Уже рассвело, и толпа на берегу растет. Вскоре весь пляж становится черным от собравшихся людей. Позже становится известно, что президент Ливанской Республики Камилл Шамун с правительством прибыл к месту кораблекрушения и руководит спасательными работами. Какими?
Представьте себе всю сложность ситуации.
Я уже говорил о трудностях спуска спасательных шлюпок с накренившегося судна. Здесь положение еще хуже. Если удастся спустить шлюпку, то в девяноста девяти случаях из ста ее тут же разнесет в щепы о скалы, где кипит море. Что делать?
Классический способ спасения в этом случае – установка «подвесной дороги». Между судном и берегом надо натянуть канат и с помощью люльки по одному перетащить потерпевших кораблекрушение на берег. Операция долгая, но надежная. Канат толст и тяжел. Поэтому вначале нужно перебросить линь, к концу которого потом прикрепят канат.
Бейрутские пожарники устанавливают на берегу гарпунную пушку для переброски линя.
Выстрела крохотной пушки не слышно из-за рева моря и ветра. Линь тонкой змейкой вьется в небе. Он взлетает высоко, слишком высоко, сильный ветер перегибает его и относит в сторону – и линь падает метрах в ста от корабля! Если вы слышали на стадионе стон разочарования, когда нападающий упускает стопроцентную возможность поразить ворота, то добавьте к нему причитания женщин и проклятия – и вы поймете, какой шум поднялся на накренившейся палубе «Шампольона».
– Еще не все потеряно, – говорят офицеры. – Сделаем иначе. Линь на берег доставят в шлюпке.
Но на какой шлюпке? Ведь ее невозможно спустить на воду. Действительно, этого сделать нельзя, если речь идет о шлюпке, полной пассажиров; другое дело, если в нее сядут умелые, мужественные матросы. Капитан Бурде решил сделать попытку:
– Кто пойдет добровольцем?
В палубной команде шестьдесят матросов. И все шестьдесят вызываются добровольцами – в этом нет ничего удивительного. Отбирают семерых холостяков. На воду спускают самую маленькую шлюпку, и – о чудо! – она не разбивается о борт судна и удаляется, словно летя на пенистых волнах над рифами. Остальные сопровождают их сочувствующими взглядами:
– Ветер и волны в корму, они доберутся до берега!
За шлюпкой тянется линь, к которому затем привяжут канат.
Люди на пляже готовятся к встрече.
Солдаты, пожарники и ливанские моряки образовали нечто вроде стрелы, уходящей в море.
– Лодку развернуло боком к волне! Перевернуло! Проклятье!
Нет, ничего страшного не произошло. Шлюпка перевернулась, но матросы не упустили линя, и спасатели с берега подхватили его. Контакт установлен. К концу линя, оставшемуся на «Шампольоне», матросы привязывают канат, и тяжелая стальная змея начинает свой неспешный путь к берегу.
Затем все останавливается. Уже двадцать метров стального троса весят много, а вытянуть вручную двести метров – задача невыполнимая. Нужна лебедка, но на пляже нет лебедки. Неужели затея обречена на неудачу? Нет, у одного из военных возникает спасительная мысль:
– Нужен танк. У танка мощности хватит.
Посылают за танком. Который час? Половина одиннадцатого? Сгрудившись на палубе, по которой гуляет ветер и на которую сыплется дождь мелких брызг, пассажиры с беспокойством наблюдают за этими маневрами, которым, кажется, нет конца. Наконец на пляже появляется танк. Пассажиры недоумевают, офицеры объясняют им ситуацию. Танк будет тянуть линь с канатом. Желтый танк ползет по светло- желтому песку пляжа, он лезет на склон дюны, буксует, снова двигается вперед и тянет линь.
Но слишком много рывков. Танк тянет неравномерно – это не лебедка. Опять в небо взмывает змея – линь лопнул. Проклятье! Но пассажирам не до лопнувшего линя. Раздается скрип, треск рвущегося металла – корабль разломился, вернее, начал разламываться надвое. В палубе появилась трещина – прямая глубокая щель. Но разлом еще не велик – около двух метров. Люди в панике. Среди общего замешательства раздается мощный голос из громкоговорителя:
– Всем уйти с кормы и перебраться на нос! Матросам помочь пассажирам! Соблюдайте порядок, никакой опасности нет!
– Электричества на борту не было, капитан Бурде воспользовался батарейным мегафоном, – рассказывал позже один из офицеров. – Паника не возникла только потому, что команда самоотверженно помогала пассажирам. Двести человек сгрудились в обеденном зале. От голода никто не страдал – стюарды принесли холодную еду, но всех мучила жажда: цистерны с пресной водой оказались пробитыми, а ящики с напитками остались в затопленных отсеках. Полураздетые люди дрожали от холода.
Замерзшие, страдающие от жажды люди с тоской смотрели, как в двухстах метрах от них дымились армейские кухни, подогнанные к пляжу, и из машин Красного Креста выгружались груды одеял. Они испытывали танталовы муки и не знали, чем все это кончится. Радист принес капитану Бурде две радиограммы: на помощь «Шампольону» шли британский крейсер «Кения» и французский пароход «Сирия». Что они смогут сделать? Подойти поближе и тоже сесть на мель?
Капитан Бурде сделал в судовом журнале две записи: «Послал на берег вельбот для доставки линя. Новые попытки в тринадцать и пятнадцать тридцать». Шлюпки разбились о рифы, но матросы в спасательных жилетах с большим трудом вернулись на борт, кроме одного – ему раздробило череп о скалу.
Пассажиры не видели двух последних попыток. Подавленные и угрюмые люди молча сидят в обеденном зале. У женщин нет больше сил утешать плачущих детей. На «Шампольоне» едет карлик, клоун цирка, и он принимается развлекать и успокаивать детишек. Нелепое кораблекрушение. И беспомощные спасатели на расстоянии двухсот метров.
Начинает темнеть.
