необходимое для побега: морской компас, два весла, пиво, хлеб и немного сарделек.
Ночью Жан Бар снял с окна подпиленную решетку, помог еще очень слабому Форбэну выбраться первым, вылез сам и тихонько окликнул Во-Минара.
– Мне не пролезть через это окно, – ответил Во-Минар. – При моей толщине.
Он все же попытался вылезти, но не смог.
– Тем хуже для меня. Уходите скорее, да не оставит вас Господь.
Стараясь ввести в заблуждение стражу, Во-Минар несколько часов подряд, до самого утра, вел оживленную беседу, подражая голосам убежавших товарищей.
На улице их поджидали юнги вместе с остендским братом. Пришел и хирург, чтобы проверить последние перевязки и сказать good bye людям, ради которых он превратился в изменника. Беглецы пошли по тропинке, ведущей к морю. Перед гаванью оставался еще один проход, где стоял часовой. Придется ли его задушить? На вопрос по-английски «Кто идет?» Жан Бар позволил себе роскошь ответить без акцента: «Fishermen» (рыбаки). Часовой пропустил их.
Форбэн сел на руль. Жан Бар с юнгами налегли на весла, и лодка «рыбаков» направилась к берегам Франции.
Через два дня беглецам встретился настоящий рыбак из Сен-Мало. «Это, конечно, с потонувшего корабля». Приблизившись к их лодке, он узнал Жана Бара.
– Сударь, я имел честь служить на вашем корабле. Не угодно ли вам перейти на борт моего судна, хотя оно и скромное? Или лучше взять вас на буксир?
– Спасибо, мы уже почти дома.
Через пятьдесят часов после выхода из Плимута беглецы, за которыми в почтительном отдалении следовал рыбак, причалили к берегу у Эрки, недалеко от Сен-Мало. А через несколько недель, когда Жан Бар был уже в Дюнкерке, он получил свой аттестат капитана первого ранга.
Эти живописные рассказы Людовик XIV слушал с восторгом. Он будет еще в большем восторге, когда узнает в 1693 году, что в битве при Лагосе под командованием Турвиля Жан Бар показал чудеса храбрости, целиком уничтожив шесть судов противника, и, продолжая сражаться, сопровождал сотню торговых кораблей с грузом зерна, которое с нетерпением ждали во Франции. Он захватил еще несколько английских фрегатов и целую колонну судов с продовольствием и боеприпасами. Такой успешный год заслуживал нового вознаграждения. Король-Солнце пожаловал корсару дворянское звание, крест Святого Людовика и право иметь золотую лилию в своем гербе.
Через три года, после множества других удачных дел, Жан Бар, кумир французских моряков и бедного люда, гроза врагов, еще раз получает приглашение в Версаль. Было ему сорок шесть лет. Люди этого возраста считались в то время стариками. А он все тот же богатырь с еще более решительным взглядом, чем прежде.
– Жан Бар, – сказал ему король, – я назначаю вас командиром эскадры.
Корсар поклонился, как того требовал этикет, потом, глядя королю в глаза, ответил:
– Вы правильно поступили, ваше величество.
Подписание Рисвикского мира (1697)[24] привело всех корсаров в уныние, в том числе и Жана Бара, который удалился в Дюнкерк, к своему семейному очагу. Женат он был однажды и, хотя на берег сходил не часто, успел произвести на свет тринадцать дочерей и сыновей, но шестеро из них умерли в детстве. Три мирных года истомили Жана Бара. Наконец пришла желанная весть, что из-за Испанского наследства может разгореться борьба. Какой будет повод, неважно. Бар спешил привести в готовность свою эскадру в Дюнкерке. В пятьдесят один год он все еще крепкий, как скала, энергии хоть отбавляй, все дела проверяет сам, на берегу в любую погоду. Начало весны 1702 года выдалось холодное. Жан Бар сильно простудился, у него начался озноб, кашель, бред. Воспаление легких без труда одержало верх над корсаром, который не боялся ни бурь, ни пушечных ядер. Умер он 20 апреля 1702 года. Людовик XIV, узнав, что его семья в бедственном положении, назначил вдове пенсию в 2000 ливров в год.
Шедшие за гробом моряки говорили:
– У корсаров больше никогда не будет такого капитана.
А на арену морского разбоя уже выходил другой чемпион.
Сначала «вольный корсар», потом капитан второго ранга королевского флота. В скором времени его добыча становится очень прибыльной. Захваченный в плен англичанами, он бежит из Плимута и в лодке добирается до Сен-Мало. После памятной битвы со знаменитым кораблем «Несравненный» Людовик XIV принимает его в Версале. Непрерывные успехи в морских битвах приносят ему дворянство, крест Святого Людовика, затем командование эскадрой. Но нет ли здесь недоразумения? Разве это не та же самая история, которую мы только что прочитали? Нет, сходство на этом и заканчивается. Соперник Жана Бара – двадцатью годами его моложе – уроженец Сен-Мало по имени Рене Дюгей-Труэн.
«Рене Труэн, сеньор дю Гей, известный под именем Дюгей-Труэн, родился в 1673 году в Сен-Мало, с 1689 года он добровольно поступает на корсарское судно». Биография в словарях и школьных учебниках искажает истину. В шестнадцать лет Рене Труэн добровольно занимался только играми, фехтованием и девушками.
Когда он родился, его отец, богатый судовладелец Люк Труэн де ля Барбинэ, произнес слова, какие можно было ожидать в то время от главы уже многочисленного семейства:
– Этот пойдет в священники!
Рене определили в Реннский коллеж, дальше его ждала семинария. Однако, не чувствуя к этому никакой склонности, он после смерти отца (1688), убегает в Кан, потом в Руан и Париж. Ему только что перешло по наследству земельное поместье (Гей), вдобавок он красивый парень с хорошими манерами, не по летам дерзкий, так что ростовщики и шлюхи вьются вокруг него роем. Его старший брат, носивший, как и отец, имя Люк, понял всю опасность положения. «Пройдем сюда, мой мальчик!» – и почтовая карета уносит юного шалопая в Сен-Мало. А через неделю он уходит в плавание «добровольцем» (т. е. без жалованья) на борту «Тринитэ», одного из кораблей их собственного флота, целиком предоставленного корсарам.
Многие знаменитые моряки (в том числе и Нельсон) сильно страдали на первых порах от морской болезни. Волонтер, которого теперь звали Дюгей-Труэн, стоял, перегнувшись через планширь, пока его под
