найдет, и никому о нем не рассказывай. Даже мне.
— Уверена, что не хочешь знать?
— Да. Я все еще нахожусь под опасностью стать одурманенной магией. И если когда-нибудь спрошу тебя об их местоположении — не говори мне. Ни в коем случае не говори мне. Обещай.
— Да, госпожа.
— Хорошо, — с облегчением вздохнула я.
— Мне потребуется несколько дней или даже недель. Где я смогу тебя найти?
Я рассказала ему, что снова утверждена в положении Посредника.
— Мне бы хотелось присвоить один домик в землях Драгоценной Розы и объявить его нейтральной территорией.
— Присвоить? — улыбнулся он.
— Да. Явочные квартиры для иксийских шпионов в Ситии — не способствует развитию дружественных отношений между странами. Как и сам шпионаж.
— Тебе надо будет заново отстроить конюшню. Найми кого-нибудь, — проурчал Валекс.
— Не беспокойся. У меня на примете есть уже один. Преданный и симпатичный товарищ, который будет повиноваться любому моему слову.
Валекс поднял бровь синхронно со вспыхнувшим в его глазах желанием.
— Знаешь, я даже уверен, что к некоторым обязанностям твой товарищ будет относиться очень серьезно.
Он просунул руку под мою рубашку и повел ею по моей коже, распространяя тепло по животу и груди.
Я попыталась уйти от его ласк, но его вторая рука тоже уже оказалась под моей рубашкой и гладила меня по спине.
— Сначала надо окончить одну работу и только потом приниматься за другую, — выдохнула я.
— Ночь только началась. — Он снял с меня рубашку. — И времени вполне хватит, чтобы позаботиться о моей госпоже, а потом выполнить ее поручение. — Его губы нашли мои в страстном поцелуе, после
которого он уткнулся носом в мою шею. — Я должен… — он прервался, проводя цепочку поцелуев вниз к моей груди, — помочь своей госпоже… — Он уложил меня на подушки. — … лечь спать.
И он скинул с меня всю оставшуюся одежду. Все мысли о каких-то там стеклянных тюрьмах исчезли под влиянием нежности Валекса. Я вся сосредоточилась на его мускусном запахе и гладкости его кожи.
Легкие заполнились его дыханием. Сердце перекачивало его кровь. Ощущение легкости и жизнерадостности протекало между нашими телами. Я чувствовала, что в тот момент нам стала принадлежать частичка неба.
