глубокое кресло напротив и подняла бокал. – Ваше здоровье.
– А я пью за ваше здоровье! – ответил Лаурентис, медленно выпил виски и поставил бокал на кофейный столик.
Подогнув под себя ноги, Джильберта внимательно посмотрела на капитана.
– Ну что же это за важный вопрос, который вы забыли задать?
Лаурентис покачал головой. Вид у него был довольно простодушный.
– Вы, наверное, будете считать меня тупым полицейским, когда я отвечу вам.
«Конечно, – подумала Джильберта. – Глуп как пробка», но вслух сказала:
– Очень в этом сомневаюсь.
– Я забыл спросить, были ли у Джулса Марстона враги, я имею в виду тех людей, которые могли желать его смерти.
Откинув голову, Джильберта рассмеялась:
– Вы, должно быть, подшучиваете надо мной, капитан.
Удивленно подняв брови, Лаурентис спросил:
– А что тут смешного?
– Простите меня. На самом деле это совсем не смешно, – ответила Джильберта. – Джулс Марстон был из тех, кто локтями прокладывает себе дорогу и не думая переступает через трупы. Он был безжалостным человеком, имеющим огромную власть и большое состояние. Конечно, у него были враги. Вы с таким же успехом могли бы спросить, есть ли враги у семейства Кеннеди.
– Понимаю... Ну а вы, миссис Киллингтон, не могли бы назвать хотя бы несколько человек, относящихся к числу его врагов?
– Могла бы, но, мне кажется, вам лучше спросить о врагах у его друга Милоша Алански, поскольку он был его правой рукой. Думаю, Милош лучше всех знает как о личной жизни Джулса, так и о его бизнесе.
– Я непременно побеседую с мистером Алански, – пообещал капитан, поднимаясь с софы.
– Нет, погодите, допейте виски.
– Должно быть, у вас есть какие-то планы на вечер? – поинтересовался Джордж Лаурентис.
– Только поздний ужин с моей падчерицей и секретарем.
– Да, ваша падчерица... Вы уже сказали губернатору Киллингтону о смерти мистера Марстона? – задал еще один вопрос капитан.
У Джильберты был несчастный вид, когда она, вздохнув, ответила:
– Еще нет. Я все откладываю эту тяжелую задачу. Не хочу портить мужу настроение в этот знаменательный день. Я сообщу ему об этом попозже, сегодня вечером... Видите ли, как я уже говорила вам раньше, мой муж и Джулс были очень близкими друзьями.
– Да, да, я помню.
Наступила неловкая пауза. Глядя в свой бокал, Лаурентис легонько взбалтывал янтарную жидкость с таявшим на глазах кубиком льда.
– Капитан Лаурентис, – Джильберта первой нарушила молчание, – простите меня за то, что я скажу. По-моему, вы не производите впечатление человека, который работу в полиции хотел бы сделать своей карьерой.
Он широко улыбнулся.
– Почему вы так считаете?
– О, я не знаю... Почему-то я представляю, что вы сидите в твидовой куртке с кожаными заплатами на локтях за письменным столом в каком-нибудь колледже Лиги плюща, – сказала она.
– А вы неплохой детектив, миссис Киллингтон. На самом деле я был очень близок одно время к тому, чтобы выбрать эту дорогу. Я ведь специализировался по уголовному праву в Гарварде. Кроме того, еще на младших курсах я был стипендиатом Родса. Именно в Англии меня заинтересовала психология совершения преступлений, поэтому я поменял свою профилирующую дисциплину. Когда я вернулся в Штаты, мне предложили должность на факультете в Гарварде, но я отказался... Видите ли, я твердо осознал, что проникнуть в психологию преступников можно, только общаясь с ними. Вот почему я пошел работать в полицию.
Джильберта смотрела на него, широко открыв глаза.
– Я изумлена и просто поражена.
– Не удивляйтесь, – заметил Лаурентис, – с каждым годом все больше и больше выпускников академии приходят к такому же выводу и поступают на работу в наш департамент. – Неохотно поднявшись с софы, он сказал: – Теперь мне действительно нужно идти. Я должен отметиться в полицейском участке.
– Джильберта проводила его до двери.
– Жаль, что я ничем не смогла вам помочь.
– Нет, вы помогли. Спасибо, что приняли меня. – Он не успел сделать и трех шагов по коридору, как Джильберта позвала его:
– Капитан...
Он обернулся. Джильберта стояла, прислонившись к дверному косяку.
