Сквайр и Буфо вышли из кухни и с изумлением уставились на толпы гоблинов и скелетов, которые, обнаружив, что дверь и окно открыты, валом валили наружу. Оттуда доносилась целая какофония криков и воя – это звери праздновали свое освобождение из клеток и вслед за гоблинами бросились в лес. Птица- свинка в углу завыла и тут же принялась осматриваться вокруг, пытаясь оценить произведенный эффект. Сквайр нагнулся над клеткой и сунул за решетку несколько ломтей хлеба, которые тут же были съедены, – очевидно, животному чем-то понравился Сквайр. Птица-свинка хоть и была мутантом, но мутантом очень милым.
Профессор держал часы в вытянутой руке – так, словно это было адское устройство.
– Это же часы! – сказал Профессор Вурцл. – Это, должно быть, те самые часы!
– Именно, – согласился Эскаргот, – это они.
– Вижу, – ответил Профессор. – Но мне кажется, прошло бог знает сколько времени. Где я был? Я был здесь все это время, верно?
– Верно. Все это время. В замороженном виде, – объяснил Эскаргот.
– Невероятно! – Профессор принялся рассматривать часы с еще большим интересом. – Совершенно невероятно.
– Подождите-ка, – сказал Эскаргот, – дайте я сначала слезу с потолка.
Минуту спустя он уже шагал по лестнице, перекинув плащ-невидимку через руку.
– Где же, по-твоему, ты был? – спросил Джонатан у Профессора.
– Ну, я не знаю, – ответил Профессор. – Думаю, прямо здесь. Но последнее, что я помню, – это как ты упал на груду костей, а я собрался прыгнуть за часами, и потом уже – то, как я прыгнул, и все остальное после этого.
– Так ты ничего не видел? – спросил Джонатан ошеломленно.
– А что я должен был видеть?
– Сквайра, обезьяну, Лонни Госсета и прочее?
– Кажется, нет… а ты?
– Все до последних деталей, – сказал Джонатан, а затем, минутку подумав, добавил: – Почти все. Был один момент, в котором я не совсем уверен.
– Это странно, – задумчиво произнес Профессор. – Очень, очень странно. А что мы будем делать с доктором? – Он свободен, – без обиняков заявил Эскаргот.
– Я совершенно не согласен с этим, – возразил Профессор. – Мы должны задержать его до появления эльфов.
– Вот и держите его сами. Но сначала я должен отпустить его; а потом, если хотите, можете поймать его опять. Мы заключили с ним сделку, и я должен выполнить обещанное.
– Какую еще, черт возьми, сделку? – возмутился Профессор. – Я ничего не знаю ни о каких сделках.
– Эту сделку мы заключили, когда вы стояли тут без движения, – объяснил Эскаргот.
Джонатан и Дули склонились над Лонни Госсетом, который начал потихоньку шевелиться.
– Я согласен с господином Эскарготом, – произнес Джонатан. – Все это было просто ужасно. Давайте сделаем вот что. Дадим ему его шляпу, трость, обезьяну, и пусть идет своей дорогой. Все равно без этих часов он не будет иметь такую уж огромную власть.
– Почему вы вообще заключили такую дурацкую сделку? – спросил Профессор. – Он же был в ваших руках. Все, что вам нужно было сделать, – это связать его и ждать.
– Потому, – сказал Эскаргот, – что я не собираюсь ждать. Вы, джентльмены, сообщите Твикенгему о моей победе. Скажите ему, что я взял плащ, чтобы почистить его, и что он сработал отлично. Скажите, что если у него есть еще какие-нибудь злодеи, которых надо прижать к ногтю, то пусть обращается ко мне. Знаете, парни, было приятно поработать с вами. Я нисколько не жалею об этом.
– Как, ты уже уходишь, дедушка? – спросил Дули, отвлекшись от Лонни Госсета. – Когда же ты вернешься?
– Когда придет весна, мой мальчик. В апреле мы с тобой отправимся в небольшое путешествие. Как ты на это смотришь?
– Здорово, – сказал Дули с гордостью. – Держись подальше от всяких дьяволов.
– Никогда не буду иметь с ними дел. Или я не Теофил Эскаргот.
С этими словами он натянул на себя плащ и исчез. Джонатан слышал, как он прошагал к двери и стал спускаться по каменным ступеням. А когда он ступил на траву, все стихло.
Шелзнак поднял с пола свою трубку, подошел к обезьяне и принялся толкать ее в бок. Как и Лонни Госсет, обезьяна вскоре пришла в себя и, пошатываясь, встала на ноги, оглядываясь при этом вокруг так, словно пыталась сообразить, где она находится. Таща за собой обезьяну, Шелзнак ушел вслед за Эскарготом, ни разу не взглянув ни на путешественников, ни на коротышек, – он благоразумно скрылся, не дожидаясь, пока кто-нибудь из них переменит свое решение о его освобождении. Выйдя из Башни, он на минутку остановился и злобно постучал тростью о камни. Вихрь холодного ветра закружился вокруг него, поднял его плащ и вслед за ним – целый рой опавших дубовых листьев. Когда ветер утих, все увидели, что гном и его обезьяна исчезли.
– Нам не следовало вот так просто отпускать его, – сказал Профессор.
– Может, это и к лучшему, – откликнулся Джонатан. – Кто знает, что бы он тут еще выкинул?
Лонни Госсет застонал и схватился рукой за голову. Сквайр предложил ему ломоть хлеба, но он почему-то не взял его. Он удивленно взглянул на Сквайра и сел на скамейку, которую Профессор вместе с Джонатаном втащили в окно.
