у Майлза было не счесть открывающих двери и тому подобных заклинаний, которые, вполне возможно, могли пригодиться. Но в шесть тридцать искатели сокровищ покинули трактир, не дождавшись ни Майлза, ни завтрака. Обратно они вернулись в восемь.
– Кто стал бы чертить карту сокровищ, не указывая на ней и половины деталей? – вопросил Джонатан, мрачно тыча ложкой в жалкую миску клейкой овсянки. – Я не вижу в этом абсолютно никакого смысла.
– Может быть, они хотели сбить кого-нибудь со следа. Запутать его, – предположил Буфо. – Возможно, это была шуточная карта.
Профессор покачал головой:
– Тогда зачем вообще чертить карту? Если бы не было никакой карты, мы бы никогда не пришли сюда искать сокровища. Поддельные карты – это бессмыслица, по крайней мере в данном случае. Я уверен, что где-то здесь есть сокровище и оно спрятано на одной из улиц, которых нет на карте. Возможно, на одном из этих старых заброшенных консервных заводов рядом с верфями или в подвале одного из тех домов, что стоят в переулках за Королевской улицей. Некоторым из этих крытых шифером особняков с башенками, должно быть, не меньше двух или трех сотен лет. Там может быть спрятано все, что угодно.
– Если бы у нас было шесть месяцев, мы могли бы раскопать их все один за другим. – Буфо сидел обмякнув в кресле, погрузив подбородок в ладони.
– Если между Королевской и Дубовой есть три не отмеченные на карте улицы, идущие с севера на юг, и шесть поперечных улиц, идущих с востока на запад…
– И бессчетное количество переулков, – перебил его Гамп.
– И, как ты говоришь, бессчетное количество переулков… Тогда сколько кварталов нам нужно исследовать на одном этом участке?
Профессор начал отсчитывать улицы на пальцах:
– Давайте посмотрим, это будет… всего восемнадцать кварталов.
– Умноженных на бессчетное количество переулков, – добавил Джонатан.
– Как можно умножить что-то на бессчетное количество? – спросил Гамп.
Джонатан пожал плечами:
– Тебе придется поставить огромное количество нулей.
– Больше, чем мы можем себе позволить по времени, – вставил Профессор. – Это все имеет отношение к теории бесконечностей. Очень сложная вещь.
– Мы изучали это в школе, – сообщил Гамп. – Это было изумительно. Ты берешь линию и делишь ее пополам. Потом опять разрезаешь ее пополам…
– А что ты разрезаешь пополам? – спросил Буфо. – Обе половинки или только одну? Мне это кажется довольно неряшливым – разрезать одну половинку напополам, а другую оставить как есть. Что она будет делать сама с собой?
Гамп вышел из себя:
– Для этого эксперимента тебе нужны только половинки половинок. Так что не перебивай. Потом ты опять режешь линию пополам, вновь, вновь и вновь. Очень захватывающий процесс. Действительно захватывающий.
На Буфо это не произвело никакого впечатления.
– И это все? Мне кажется, это похоже на игру в «ножички». Я знал все об этом к тому времени, как мне исполнилось четыре года. То же самое бывает, когда ты разрезаешь пирог и не хочешь брать последний кусок. Ты просто продолжаешь отпиливать тоненькие полосочки, пока не останется столько, что хватит только накормить птичку. И к этому времени пирог оказывается настолько черствым, что ты в любом случае можешь спокойно его выбросить. Я все об этом знаю. Ты говоришь, что тебе пришлось изучать это в школе?
– Гамп имел в виду теорию, – пришел на помощь Профессор, – что линию можно разрезать пополам бесконечное множество раз. Она будет становиться все короче и короче, но всегда будет оставаться половина линии, которую можно будет разрезать. Математики, разумеется, говорят нам, что разница между половинкой линии и целой линией очень незначительна. Другими словами, линия есть линия.
– А пирог, полагаю, есть пирог, – подхватил Буфо. – Если хотите знать, то, по-моему, во всей этой идее есть что-то довольно неправильное. Очень скоро вы дойдете до такого куска, который не будет стоить того, чтобы его есть.
– Это все чистая теория, – объяснил Профессор. – Все, что люди делают, – это говорят об этом.
На этот раз настала очередь Буфо выйти из себя.
– «Говорят об этом»! Зачем, черт возьми?! Это означает, я так полагаю, что ваша теория не поможет нам отыскать сокровище. Так это или не так?
Профессор усмехнулся:
– Абсолютно верно. Здесь она нам ни к чему.
– Так я и знал, – сказал Буфо. – Предоставьте это Гампу – выдвигать бесполезные теории.
Джонатан заподозрил, что Буфо злится, потому что затея с картой сокровищ не удалась. То, что они сидели над надоевшей овсянкой, отнюдь не помогало улучшить настроение.
– Я ошибаюсь или у этой овсянки вкус канцелярского клея?
Общее мнение было таково, что это действительно так.
– Так давайте пойдем в город и поищем хорошее кафе. Где-нибудь у воды, где можно будет смотреть, как мимо проплывают лодки. Может, встретим Майлза.
