кошмарами. Что, собственно, мне делать с ними – ловить на них рыбу? А эти деньги, сэр… на самом деле в них нет никакой необходимости…
– Конечно, необходимость есть. Потерпи я крушение в жизни и приди к вам за помощью, что тогда? Неужели вы дали бы мне горсть монет, а потом забрали бы? Нет, вы бы так не поступили. Деньги не имеют никакого отношения к шарикам. И не могут иметь. Стоимость шариков нельзя выразить в деньгах. Они волшебные, не побоюсь сказать. Волшебство нельзя купить за деньги, во всяком случае, волшебство такого рода. Но я возьму их, на время. Я настаиваю. Давайте не будем обсуждать это. Вы получите шарики обратно через неделю. А пока в качестве залога возьмите это. – Дядюшка Хелстром залез в карман плаща и вытащил мешочек, перевязанный тонким кожаным ремешком. – Это, мой мальчик, волшебный амулет правды. Вам нужна правда, и вы ее получите – да еще какую!
Эскаргот взял мешочек и потянул за ремешок, задавшись вопросом, как выглядит амулет правды. Он представил себе заводные челюсти, щелкающие зубами, вроде тех, которые вы покупаете в потешной лавке и подкладываете жене на подушку шутки ради.
– Не открывайте мешочек здесь! – воскликнул дядюшка Хелстром, кладя ладонь на руку Эскаргота. – Старайтесь вообще не открывать его. В нем заключается мощная магическая сила, а с магией лучше не связываться без крайней необходимости. Вы меня поняли?
Эскаргот кивнул и отдал шарики гному, а себе на шею повесил мешочек с амулетом правды.
– Вообще-то, в залоге нет необходимости, во всяком случае, когда речь идет о друзьях.
– Я бизнесмен в своем роде, – рассудительно сказал гном. – Как говорится, бизнес – это бизнес, а дружба совсем другое дело. Я прошел суровую школу жизни, мой мальчик. – Тут он потряс головой и устремил на Эскаргота взгляд, каким мог бы удостоить ученика учитель, сделавший убедительное и веское умозаключение.
– Это книги Смитерса? – спросила Лета, овладевшая собой.
– Да. Взгляните на верхний экземпляр – «Лунный человек».
– О-о-о… – сказала Лета, открыв книгу на фронтисписе. – Здесь страница рукописи. И подпись автора. Везет же вам.
– Хотите взять ее себе?
– О, я не могу.
– Конечно, можете. Просто не кладите книгу обратно. Как знать, возможно, однажды вы позволите мне проведать ее.
– В любое удобное вам время, – сказала девушка, улыбаясь и закрывая книгу.
Эскаргот чуть не упал. «Так-то лучше», – подумал он, вспомнив холодный благоразумный отпор, полученный от Леты всего несколько дней назад. Вероятно, он произвел на девушку более сильное впечатление, чем думал. Дядюшка Хелстром кивнул и снова широко улыбнулся, явно довольный обхождением Эскаргота с его любимой племянницей.
– Значит, где-то через неделю я верну вам мешочек с шариками. Я загляну к вам – ладно? – и вы сможете угостить меня кружечкой эля. А потом я угощу вас. – Засим гном вынул из плаща карманные часы и взглянул на них с нескрываемым удивлением. – Поздно, поздно, поздно, – сказал он, прищелкнув языком. – Нам пора идти, правда? Пойдем, племянница. Кстати, завтра в десять часов утра ваш Стоувер узнает обо мне. На вашем месте я бы нанес ему визит и поставил ребром вопрос о вашей собственности. Думаю, я могу поручиться, что он признает справедливость ваших доводов.
Гном и девушка вышли в ночь и, не оглядываясь, удалились, скрылись в тумане, унося с собой шарики и подписанную книгу Смитерса, а Эскаргот остался стоять на пороге, вдруг поняв, что они трое все время стояли, что в силу своего бедственного положения он даже не смог предложить другу стул. Он похлопал по карману, полному денег, а потом взял горшочек с рыбой и вышвырнул его за дверь. Ладно, завтра он увидится со Стоувером. Он снимет комнату над его таверной, вот что он сделает, и выпьет пинту-другую эля, с удовольствием глядя на перекошенную от злости физиономию Стоувера. А если он примется выражать недовольство, возможно, он даст ему разок в пятак – для профилактики.
Эскаргот улегся на кучу хвои, обернул ноги одеялом, поплотнее закутался в куртку и стал смотреть, как догорают три свечи, превращаясь в маленькие кучки воска. Наконец он начал погружаться в дремоту, думая о Лете и о последних приятных событиях. Мысли у него путались, туманились, и в сгустившемся в сознании тумане плавало лицо, смутно казавшееся знакомым, наблюдавшее за ним, смотревшее хитрым и злобным взглядом. Так и не успев пробудиться настолько, чтобы опознать лицо, рассмотреть получше, Эскаргот заснул, впервые за долгое время не мучась ночными кошмарами.
3. СТОУВЕР ДОБИВАЕТСЯ СВОЕГО
По пробуждении Эскаргот увидел ясное небо раннего утра. Ночной туман рассеялся, далекие холмы сбросили с себя туманный покров, и на востоке всходило огромное жаркое солнце. Был идеальный день для ничегонеделания, для купания в реке – то есть идеальный, если человек не знает, куда девать время, и не имеет лучшего места для купания. Но человек с полным карманом денег, человек, водящий дружбу с мистером Эбнером Хелстромом, – такой человек может провести время с большей пользой для себя.
– Пора расстаться с постелью, – вслух сказал Эскаргот, после чего принялся горсть за горстью выносить из своей комнатушки сосновую хвою и высыпать на траву за дверью. Потом он расстелил на полу одеяло, положил на него посредине все книги Смитерса, кроме одной, завязал углы узлом и, взвалив тюк на плечо, направился к реке. Похоже, с учетом всех обстоятельств, для него настало время подыскать себе жилье получше.
На реке Эскаргот вытянул из воды свои лесы, намотал одну за другой на толстую палку, надежно закрепив все крючки, и спрятал последнюю вместе с рыболовной сетью под бревном. Потом уселся на солнышке, прислонившись спиной к бревну, и раскрыл «Каменных великанов» Смитерса. Он быстро пролистал страницы, останавливаясь и разглядывая иллюстрации, и наконец нашел место, где идет сражение между лунными эльфами и каменными великанами, борющимися за власть в стране Бэламнии, и лунные эльфы, кружащие в небе на своих воздушных кораблях, в отчаянии творят свои грозные заклинания. Земля колеблется, горы с грохотом раскалываются, и великаны проваливаются в расселины и разбиваются насмерть, а капли их крови летят в реку и застывают в воде, превращаясь в маленькие шарики, похожие на охлажденное вулканическое стекло.
Эскаргот особенно любил рассказы о событиях, происходивших в незапамятные времена, в таком отдаленном прошлом, когда могло случиться все, что угодно. Тогда воздух был напоен магией до такой степени, что ветер пел, когда шевелил листья деревьев или пролетал над ивами на речном берегу. Тогда
