словно внезапно лишившись чувств, и земля сотряслась от тяжелого удара.
Эскаргот, метнувшийся было в сторону от грозного великана, прыгнул к гному, который швырнул ему в лицо горсть раскаленных углей, прочертивших в воздухе яркую дугу. Эскаргот, казалось, натолкнулся на незримую стену, возведенную колдовскими чарами, а гном злорадно ухмыльнулся из-за нее и снова зачерпнул горстью угли из костра. Следующий ярко полыхнувший фонтан искр сбил Эскаргота с ног, и он покатился по траве к ведьме, которая опять судорожно хватала руками воздух. Вокруг нее клубилось плотное облако, теперь более материальное, словно туман превращался в лед. Эскаргот вскочил на ноги, глубоко потрясенный. Ведьма говорила голосом Леты. На один невероятный миг она превратилась в Лету, но в Лету с кошачьей головой, потом в Лету вообще без лица, а потом снова в ведьму, которая поспешно поковыляла к гному, словно страшно торопясь завершить вечернюю работу.
Эскаргот закричал и услышал ответный крик – но испущенный не гномом и не ведьмой, а самой Летой. Она стояла за старухой, у отвесной наклонившейся скалы на холме. Тело девушки просвечивало насквозь, словно она была некоей хитроумной проекцией, порожденной колдовскими чарами. Гном оттолкнул ведьму в сторону и попытался схватить Лету, но его рука прошла сквозь руку девушки. Омытая ярким светом вспыхнувшей луны и внезапно обретшая плоть, она яростно набросилась на гнома, по инерции пролетевшего мимо нее, и наотмашь ударила его по уху, едва не сбив с ног. Пошатываясь, он устремился к своему посоху, пинками раскидывая свои сложенные в кучу сумки. Опередив гнома, Эскаргот прыгнул вперед, схватил посох и с размаха швырнул его в толпу воющих гоблинов внизу. Блестящий в лунном свете посох, казалось, косил маленьких человечков, словно коса пшеницу.
Эскаргот, приготовившийся встретить яростное нападение гнома, с удивлением увидел, что его враг несется по лугу вслед за своим посохом. Очевидно, он плевать хотел на Эскаргота, но думал лишь о том, чтобы сохранить по возможности большее количество своих магических причиндалов. Эскаргот схватил одну из сумок, перевернул вверх дном и вытряс из нее в костер комок сухой гомункулусовой травы.
В воздухе мгновенно распространился запах тины и водорослей, и огромный клуб вонючего дыма поднялся в небо. Гном неловко прыгал посреди толпы гоблинов, колотя посохом всех и всякого, кто к нему приближался, и одним ударом сокрушил двух скелетов, разом превратившихся в груду костей. Внезапно перед ним появился капитан Эплбай с поднятой над головой абордажной саблей и с выражением холодной решимости на лице. Но гном ударил посохом по земле, извергнув проклятие, и эльф упал навзничь, не подавая признаков жизни. Над поверженным капитаном стоял Богги, который устало отбивался от скелетов, чьи кости разлетались во все стороны, в то время как другие скелеты продолжали наступать, обеими руками подхватывая с земли брошенные мечи и неуклюже размахивая ими.
Эбнер Хелстром вдруг застыл на месте, настороженно прищурился и огляделся по сторонам, словно пытаясь понять, что это за запах такой распространился в воздухе, а потом испустил пронзительный вопль и бросился обратно к своему костру, держа посох обеими руками. Человечки-невелички внезапно пришли в совершенное бешенство. Они перестали колоть своими крохотными копьями гоблинов и троллей и устремились к костру, разъяренные запахом дыма.
Перед глазами Эскаргота замелькали стремительно слетающие к земле совы и грозно нахмуренные крохотные лица человечков-невеличек, горящих жаждой мести. «Теперь станет ясно, друзья или враги мне невелички», – подумал он, пригибаясь и бросаясь к скалам. К великому его ужасу, Лета не обратила внимания на сверкающие копья крохотных человечков и на громоподобные огненные взрывы, производимые гномом. Она бросилась прямо к костру, который яростно полыхал и ревел после сбоя в магическом процессе. Перед ней вприпрыжку ковыляла сгорбленная ведьма.
Девушка схватила старуху за плечо, резко развернула к себе и посмотрела прямо в бессмысленное лицо незрячего существа, изо рта которого стекала слюна на истлевшее паутинное кружево на груди, – лицо мертвеца. Лета испуганно вскрикнула, а потом прыгнула вперед и обеими вытянутыми руками толкнула ведьму в костер.
Над костром взметнулись огромные языки пламени, и поднялся клуб черного дыма, а потом огонь погас так же внезапно, как полыхнул несколько мгновений назад. Ведьма исчезла, словно растаяла в воздухе. Огни гоблинов на лугу на миг ярко вспыхнули, затрепетали, замигали, а затем разом погасли, словно задутые свечи. Луна взмыла обратно в небо и мгновение спустя засияла в вышине благостно и безмятежно, словно и не видела ничего необычного этой ночью. Гоблины, тролли и стучащие костями скелеты обратились в бегство и устремились к холмам, преследуемые человечками-невеличками. Эльфы побросали свое оружие на землю и хором испустили торжествующий вопль: они одержали бесспорную победу и опасность, угрожавшая долине и всему миру, миновала.
Гном с пронзительными криками отбивался от тучи осаждавших его сов. Сотни птиц кружили у него над головой, и сидевшие на них верхом крохотные наездники, выбрав удобный момент, стремительно спускались вниз и кололи копьями гнома, который мчался через луг к холмам на юге, где последние из великанов рухнули на землю и погрузились в вечный холодный сон. Гном бежал, волоча за собой по траве посох и придерживая свободной рукой мятую шляпу, а человечки-невелички следовали за ним по пятам.
Внезапно столб дыма оторвался от огромной груды щебня, земли и вывороченных с корнем деревьев, которая еще недавно была великаном, и стал кругами носиться по лугу, словно в поисках чего-то. Дядюшка Хелстром побежал к нему. Казалось, дымный смерч обнаружил, что искал, и устремился навстречу гному, кружа сухие листья и поднимая ветер, свистевший в ветвях деревьев.
В тот момент, когда гном достиг его и разразился диким самодовольным хохотом, прямо перед ним появилась сова, камнем упавшая с высоты, и человечек-невеличка вонзил копье гному в лицо. Смех резко перешел в душераздирающий вопль; сова с наездником оказалась во власти смерча и закружилась, словно бумажный волчок, а гном, казалось, рассыпался в пыль, которую ветер подхватил и понес на юг, и слабые странные звуки, похожие на протяжные стоны и истерический смех, еще несколько мгновений слышались в неожиданно воцарившейся тишине.
ЭПИЛОГ
– Можете оставить их себе с моего благословения, – сказал Эскаргот капитану Эплбаю, который сидел с забинтованной головой на песчаном берегу реки.
Эльф держал в руке шкатулку с красными шариками, с каплями застывшей крови великанов, похищенную у гнома. Они не понадобятся Эскарготу. Однако амулет правды он сохранит. Такую вещь можно продать в случае нужды. Пару раз амулет сослужил ему хорошую службу, и он только-только навострился использовать камень в своих интересах. Эскаргот опустил глаза на свою руку, в которой лежал шарик, минуту назад подаренный ему капитаном Эплбаем. Он был сделан из прозрачного, почти невидимого стекла, и внутри него дрожала и переливалась просвечивающая радуга.
– Потрясите его, – сказал эльф.
Эскаргот зажал шарик в ладони и встряхнул. Ему показалось, что шарик распался на части, а когда он заглянул в ладонь, то увидел не один, а целых шесть шариков, ничем не похожих друг на друга. Он изумленно посмотрел на эльфа.
