Очевидно, он вместе с дядей начал практиковать такие дыхательные упражнения, одновременно представляя себе обнаженные человеческие тела, эротически изогнутые в форме еврейских букв. Как уже было сказано, эти образы считались мощными магическими знаками или символами. Подобные методы получения сексуальной энергии, с целью ее последующего использования для духовного блага, практикуются в наши дни некоторыми группами хасидов. Боб Дилан, который, в определенном смысле, является наследником поэтической традиции Блейка, исследовал некоторые из этих методик.
Элемент контроля играет жизненно важную роль, что было подчеркнуто в другой эзотерической традиции «сексуальной духовности». Расширение европейских империй на восток привело к тому, что слухи о тантрических обрядах начали просачиваться в противоположном направлении. Сведенборг детально исследовал сексуальные тантры. Для достижения долговременного возбуждения требовалась психологическая дисциплина. Еще большая дисциплина необходима для того, чтобы перенаправить сексуальные энергии к головному мозгу, добиться прорыва в духовные миры и испытать мистический, а не просто сексуальный экстаз. Сведенборг также овладел крайне трудной техникой мышечного контроля, которую используют индийские адепты. С помощью этой техники в момент эякуляции сперма направляется в мочевой пузырь и поэтому не изливается.
Очевидно, что опасность этих методик — одна из причин, по которой они содержатся в строгом секрете. Они способны привести к нервному срыву, свидетелем которого стал домовладелец Сведенборга, или даже к безумию и смерти.
Посещая церковь «моравских братьев» на Нью-Феттерлейн, Сведенборг обнаружил необычное дополнение к своим исследованиям, представлявшее собой специфическую христианскую версию любовных таинств. В то время моравская община в Лондоне находились под влиянием харизматического графа Зизендорфа. Он призывал паству визуализировать рану в боку распятого Христа, чувствуя ее запах и прикасаясь к ней в своем воображении. В видении Зизендорфа эта рана представляла собой сладостное влагалище, источающее волшебный сок. Копье Лонгина многократно и исступленно вонзалось в нее.
Зизендорф поощрял секс как священный акт и призывал своих последователей в момент оргазма пытаться увидеть друг в друге божественные, духовные эманации. Совместная мысленная молитва, произнесенная в такой момент, обладает особой магической силой. Как выразился Сведенборг: «партнер видит партнера в воображении и наяву… каждый партнер чувствует другого в себе», поэтому они «сливаются в своей самой глубине». Находясь в состоянии мистического транса, партнеры могут встречаться, общаться и даже заниматься любовью в своих бестелесных, духовных формах.
Марша Кейт Сухард отмечает, что родители Блейка были членами моравской общины и сам Блейк усвоил эти идеи, читая Сведенборга. Она описывает, как ханжи-викторианцы удаляли из рисунков Блейка слишком явные сексуальные образы, в том числе пририсовывали нижнее белье поверх гениталий. Хотя существует расхожее мнение, что Блейк находился под влиянием эзотерической философии Сведенборга и других мистиков, до сих пор нам было неизвестно об этих специфических методиках сексуальной магии, которые лежали в основе его образного видения.
Видения посещали Блейка с раннего возраста. В четыре года он видел, как Бог заглянул к нему в окно. Примерно в том же возрасте, когда он прогуливался по сельской местности, его посетило видение дерева, заполненного ангелами, которые «словно звездами осыпали каждую ветвь». Но очевидно, именно тайные методики Зизендорфа и Сведенборга предоставили ему систематический подход к этому феномену.
В «Книге Лос» он написал: «В Беуле Женщина ставит свою прекрасную Скинию, куда Мужчина величественно входит между ее Херувимами и становится Единым, сливаясь с ней… Есть место, где Противоположности одинаково истинны. Это место называется Беула».
В романтизме индивидуальная внутренняя жизнь в конечном счете расширяется, чтобы стать целым космосом бесконечного разнообразия. Любовь — это чувство одного космоса к другому. Глубина требует глубины. С романтизмом любовь переходит в новое состояние и становится симфонической.
Историческое значение этого события в том, что медитации и эзотерические практики горстки посвященных создали обширную волну чувств, направленную против материализма. Новый способ заниматься любовью, разыгрывая сотворение космоса, позволял заявить о том, что правота не всегда вопрос силы, что существуют более высокие идеалы, чем целесообразность или просвещенное самомнение, и что если вы войдете в правильное состояние ума, то сможете увидеть мир, наполненный смыслом.
Если люди займутся любовью так, что они начнут излучать свет, то мир станет миром теней. Когда они пробудятся снова, новый смысл осядет на мире, как роса.
Корни романтизма были одновременно сексуальными и эзотерическими. Немецкий поэт Новалис говорил о «магическом идеализме». Эта магия, этот идеализм, этот вулканический дух вызвал к жизни музыку Бетховена и Шуберта. Бетховен обнаружил, что он слышит новый музыкальный язык, чувствует и выражает вещи, которые никогда не чувствовали и не выражали до него. Как и Александр Великий, он стал одержимым идеей идентифицировать этот божественный источник его неустаного вдохновения, поэтому читал и перечитывал египетские и индийские эзотерические тексты. Для Бетховена «Лунная соната» и «Аппассионата» были эквивалентами шекспировской «Бури», самым мощным выражением его оккультных идей.
Во Франции мартинист Шарль Нодье писал о заговорах тайных обществ в армии Наполеона, составленных с целью свержения этого великого человека. Впоследствии Нодье познакомил с эзотерической философией молодых французских романтиков, среди которых были Виктор Гюго, Оноре де Бальзак, Дюма- отец, Делакруа и Жерар де Нерваль.
Оуэн Барфилд писал о том, что в мире существует поток платонических идей, поток живого смысла, который время от времени способны обнаружить такие утонченные умы, как Шекспир и Ките. Свое умение черпать вдохновение из этого источника Ките называл «негативной способностью»; по его словам, она проявляется в тех случаях, когда человек пребывает «в неопределенности, тайнах и сомнениях, без раздражающего поиска фактов и причин». Иными словами, он применял в поэзии тот самый принцип терпеливого ожидания более глубокой закономерности, который Фрэнсис Бэкон советовал использовать в научной сфере.
Сэмюэля Тейлора Колриджа окружала аура сверхъестественного. Он был глубоко погружен в учения Бёме и Сведенборга. Но его друг Уильям Вордсворт написал самое искреннее и простое стихотворение, где непосредственно выражены чувства, лежащие в основе идеализма как жизненной философии. Когда Вордсворт писал, что он ощущает «Присутствие, палящее восторгом /Высоких мыслей, благостное чувство /Чего-то, проникающего вглубь /Чье обиталище — лучи заката /И океан, и животворный воздух /И небо синее, и ум людской — /Движение и дух, что направляет /Все мыслящее, все предметы мыслей, /И все пронизывает…» он говорил о своем желании быть идеалистом в том смысле, который и сегодня кажется вполне современным.
Даже люди, отрицающие на сознательном уровне существование высшей реальности, на которую ссылается Вордсворт, почувствуют что-то в его стихотворении «Строки, написанные в окрестности Тинтернского аббатства». Что-то в глубине их существа будет взывать о признании, иначе это стихотворение останется для них абсолютно бессмысленным.
В то время, когда Вордсворт писал свои стихи, людям не приходилось прилагать больших усилий, чтобы различить в себе подобные чувства. Гете, Байрон, и Бетховен имели целую армию поклонников среди народа.
Но почему все вышло не так, как было задумано? Почему стремление к свободе закончилось злоупотреблением властью?
Для того чтобы понять причину этой катастрофы, необходимо проследить за проникновением сторонников материализма в тайные общества. Шевалье Рэмзи строго запретил обсуждать политику в масонских ложах, которые он основал в 1730 году, но масоны имели огромное влияние на политических лидеров Европы. Это было почти непреодолимым соблазном для каждого, кто стремился к мирской власти.
26
