Николь поспешила на помощь, но в грудь ей уперся конец палки.

— Уходите, — прохрипел калека.

— Я помогу тебе.

— Я сказал: прочь! — закричал он. — Не прикасайтесь ко мне, слышите? Уходите отсюда!

Николь не могла это больше выдержать. Ее душили слезы жалости. Задыхаясь, девушка развернулась и бросилась прочь.

В этот вечер Николь рано легла спать, но уснуть не могла, как ни старалась. Ее охватила паника. Она считала, что давно переболела любовью к Гейбу, однако было невыносимо больно видеть, что красивый сильный парень превратился в собственную тень. Былые чувства к этому человеку вновь ожили.

Восемь лет она думала, что Гейб взял на себя руководство семейным бизнесом, женат на Камилле и, вероятно, стал хорошим отцом. Николь отлично помнила его лицо — молодое и красивое. Но теперь из-за шрамов от привлекательности Гейба не осталось и следа. Как и от дружелюбия и жизнерадостности. Сегодня в «Вязах» Николь увидела другого Гейбриела Геллахера — одинокого, ожесточившегося и абсолютно опустошенного.

Она вспомнила о палке, которой Гейб воспользовался как оружием, и с удивлением подумала: что могло случиться, если энергичный, здоровый молодой человек превратился в озлобившегося, затворника? Когда это произошло?

Николь вскочила с кровати. То, что она собиралась сделать, было, возможно, не самым мудрым решением, но она не успокоится, пока снова не увидит Гейба. Девушка быстро оделась и решительно вышла на улицу. Снегопад прекратился, и теперь землю покрывал белый пушистый, искрящийся под луной ковер.

Ворота в «Вязах» когда-то запирались на замок, который давно сломался, а сквайр Джонс и не думал его чинить. Но сегодня кто-то соединил створки ворот с помощью проволоки, которую Николь кое-как размотала, при этом до крови оцарапав в нескольких местах пальцы. Наконец она тихонько открыла ворота, с ужасом ожидая, что несмазанные петли перебудят всю округу, и, когда этого не случилось, благополучно проскользнула во двор усадьбы.

В доме светилось только окно библиотеки, где старый сквайр любил коротать вечера за рюмкой бренди и сигарой.

Николь подкралась к окну и заглянула внутрь. Не задернутые шторы позволяли ей видеть все, что творилось в комнате. За кованой каминной решеткой горел огонь, и причудливые тени плясали по стенам библиотеки. Возле камина на диване лежал Гейб. Николь тронула ручку балконной двери, и, к ее радости, та поддалась. Девушка, стараясь ступать бесшумно, проникла в комнату. Голова хозяина дома покоилась на подлокотнике кожаного дивана, глаза были закрыты.

Николь подошла поближе и остановилась, не зная, что делать дальше. Наконец взяла стул и села около дивана, внимательно разглядывая человека, которого любила когда-то. Сон смягчил изуродованные шрамами черты, сделав лицо более похожим на то, которое она помнила. Николь отметила, что Гейб выглядит старше своих тридцати пяти лет. Должно быть, его состарили не годы, а горе и страдания.

Николь крепко прижала к груди руки, будто этим могла успокоить внезапно вспыхнувшую сильную боль. Гейб пошевелился, и девушка затаила дыхание. Лист бумаги выскользнул из руки спящего, и Николь быстро подхватила листок. Она знала, конечно, что читать чужие письма неприлично, и собиралась положить трофей на журнальный столик, но почерк показался ей слишком знакомым. Николь поняла, что держит собственное письмо, написанное восемь лет назад.

Беспощадные слова казались написанными кровью. «Подлый… отвратительное… бездушно»… — Николь писала это пышущему здоровьем молодому человеку, который попытался откупиться от ее любви. Однако человек, который сегодня перечитывал эти строки, был больным и каким-то беззащитным. Странно, но Николь почувствовала себя виноватой, будто это она восемь лет назад нанесла любимому жестокий удар.

Значит, Гейб лишь притворялся, что не узнал меня, а сам, вернувшись домой, перечитал мое прощальное письмо. Надо же, хранит его столько лет и даже в суматохе переезда помнит, где оно лежит.

Гейб снова пошевелился и открыл глаза. Минуту он непонимающе смотрел на Николь, но потом в его глазах что-то промелькнуло, и он чуть слышно спросил:

— Это ты?

2

— Да, это я, Гейб, — печально подтвердила Николь.

— Я не узнал тебя сегодня, — тихо сказал он. — Ты так неожиданно вышла из пелены снега и столь же внезапно исчезла, что могла быть сном. Я молился, чтобы это был только сон.

— Но ворота на всякий случай запер? — улыбнулась она.

Гейбриел сел, плеснул в стакан виски из хрустального графина, стоящего на низком столике возле дивана, и залпом проглотил коричневатую жидкость.

— Ты много пьешь? — неодобрительно спросила Николь.

— То, что я делаю, никого не касается, — проворчал он.

— Когда-то ты на дух не выносил спиртное.

Гейб пожал плечами и устало заметил:

— Тебе не следовало приходить. Лучше оставить все как есть.

— Пойми, я должна была прийти. Хочу узнать, что повлияло на твое решение оставить меня. Сегодня я с трудом узнала тебя. Ты очень изменился.

— Да уж, в последний раз, когда ты меня видела, я не был похож на старую клячу, — мрачно усмехнулся Гейб.

— Ты отправился предупредить родителей о нашей помолвке. Мы попрощались…

Николь замолчала, вспомнив прощальные поцелуи, от которых перехватывало дыхание, пылкие клятвы в вечной любви. Посмотрев на собеседника, девушка по его глазам поняла, что и он сейчас мысленно перенесся на восемь лет назад.

Гейбриел поспешно отвел взгляд и грубо сказал:

— Да, попрощались на пару дней, а оказалось — на восемь лет. Ну и что? Все в руках Господа, людям не дано знать наперед, что с ними случится.

— Почему ты так легко отрекся от меня? — Она пристально смотрела на Гейба.

— Дело давнее, что теперь об этом говорить. — Он пожал плечами. — Мы оба уже совсем другие. И сегодня даже не сразу узнали друг друга.

— Это из-за снега, — возразила Николь и, не дождавшись никакой реакции собеседника, сердито добавила: — Я не позволю просто так сбросить меня со счетов. Есть кое-какие вопросы, на которые тебе придется ответить.

— Думаю, что ты и так многое поняла, — буркнул он.

— Может быть. Но я хотела бы знать, когда это произошло. — Николь указала на палку.

— Восемь лет назад минус одна неделя, — неохотно признался припертый к стенке Гейб.

— Что случилось? Я должна знать.

— В двух милях от дома родителей… — Каждое слово давалось ему с трудом. — Я думал о тебе, о нас, о том, как ты целовала меня. Дорога была обледенелой, на повороте машина пошла юзом, а я не смог вовремя вырваться из сладких воспоминаний… Короче, очнулся лишь в больнице, семь дней находился между жизнью и смертью.

— О Боже! — ужаснулась Николь.

— Позже я узнал, что меня три часа вырезали из машины, а врачи собрали мое тело буквально по частям.

— Но почему ты не послал за мной?! — вскричала она с отчаянием.

— Я неделю не приходил в сознание, — бесстрастно напомнил Гейб. — Не понимал, где я, не узнавал

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×