– Теперь что вы слышали? – осведомился лейтенант.
– Вы закрыли ширму.
– А походил ли этот звук на тот, что вы слышали в прошлый раз, когда ждали своей очереди?
– Да, точно такой же.
– Точно?
– Точно.
– Пожалуйста, опишите его.
– Как это «опишите»?
– Ну опишите. На что он был похож? Мгновение поколебавшись, Патерно заговорил:
– Ну, раздался звук, как будто ширма закрывается, потом наступила тишина, а потом кто-то снова задвинул ее.
– Значит, вы расслышали, что звук прекращался на некоторое время?
– Да, все было точно так же, как сейчас.
– А откуда вы узнали, что ее задвинули до конца?
– Тогда раздался такой же глухой стук. Довольно громкий.
– То есть громче, чем это бывает обычно?
– Да, стук был громкий.
– И не как всегда?
– Да, громче.
– Понятно. А вы не удивились, почему после этого ширму не открыли с вашей стороны?
– Удивился ли я?
– Да, почему вам не открыли.
– В общем, да.
– А когда вы услышали этот звук? Сколько прошло времени, прежде чем обнаружили труп?
– Не припомню.
– Минут пять?
– Не знаю.
– Десять?
– Не скажу точно.
– А может быть, больше, чем десять минут?
– Я не уверен.
Киндерман снова задумался, а потом спросил:
– А не слышали ли вы другие звуки, пока ждали здесь своей очереди?
– В смысле, разговоры?
– Что угодно.
– Нет, разговора я не слышал.
– А бывает так, что вы все же слышите голоса во время чужой исповеди?
– Иногда. Особенно в конце, когда исповедь становится по-настоящему искренней, и говорят очень громко.
– Но на этот раз такого не было?
– Нет.
– Вообще никаких разговоров?
– Вообще никаких.
– Даже бормотанья?
– Нет.
– Спасибо. Вы можете идти.
Патерно отвернулся, вышел из своего отсека и присел на скамью рядом с другими свидетелями. Киндерман оглядел их еще раз. Адвокат время от времени бросал нетерпеливые взгляды на свои часы. Следователь начал именно с него:
– Тот самый старичок с пакетом, мистер Коулман...
– Да? – откликнулся адвокат.
– Сколько времени, по-вашему, он находился внутри исповедальни?
– Минут семь-восемь. Может, и дольше.
– А после исповеди он оставался в церкви? – Не знаю.
– Ну, а вы, мисс Вольп? Вы случайно не заметили? Девушка никак не могла собраться с мыслями и тупо уставилась на следователя.
– Мисс Вольп? – Она вздрогнула.
– Да?
– Тот старичок с пакетом, мисс Вольп. После исповеди он ушел из церкви или остался?
Девушка еще некоторое время смотрела на него остекленевшими глазами, а потом, наконец, заговорила:
– По-моему, он вышел. Но точно я не могу вам сказать.
– Вы не уверены?
– Не уверена.
– Но все же вам кажется, что он ушел.
– Да, мне так кажется.
– Вы не заметили ничего необычного в его поведении?
– Необычного?
– Мистер Коулман, а вы не заметили?
– Он показался мне очень дряхлым, – отозвался Коулман. – Я еще подумал тогда, что поэтому-то он и задержался так долго.
– Вы говорили, что на вид ему было за семьдесят?
– Ну да, но он выглядел уж больно изможденным и слабым, когда шел.
– Шел? Куда он шел?
– К скамье.
– Значит, он остался в церкви, – заключил Киндерман.
– Нет, я этого не утверждаю, – возразил Коулман. – После исповеди он действительно направился к скамье, но потом, вполне возможно, покинул церковь.
– Я понял вас, господин адвокат. Благодарю.
– Не за что. – В глазах Коулмана светилось удовлетворение.
– Так, теперь остается голубчик с бритой головой и неизвестный в черной кофте с капюшоном, – добавил Киндерман. – Кто-нибудь из вас помнит, оставались ли они в церкви или же сразу ушли?
Наступила тишина.
Киндерман обратился к девушке:
– Мисс Вольп, тот мужчина в черной кофте... Что-нибудь в его облике или в манерах не показалось вам необычным?
– Нет, – удивилась Вольп. – Я хочу сказать, что не обратила на него особого внимания.
– А суетливости в его действиях вы не заметили? – Нет, он был спокойный, ну, в общем, как все. – Как все.
– Ах, да! Он слегка причмокивал, вот и все.
– Слегка причмокивал?
– Ну да.
Киндерман задумался, а потом спохватился:
– Ну, вот и все. Спасибо всем, извините, что пришлось вас задержать. Сержант Аткинс, отпустите свидетелей, а потом сразу ко мне. Это очень важно.
Аткинс проводил свидетелей к выходу, где дежурил полицейский. Всего несколько шагов, но Киндерман с таким волнением наблюдал за сержантом, будто Аткинс решил отправиться куда-нибудь в Мозамбик и, возможно, с концами.
Однако через несколько минут Аткинс уже стоял перед ним.
