приказание Амфортаса и изобразил на своем лице такое же гневное, как у доктора, выражение. Амфортас поднялся и, шатаясь, направился к лестнице. Краешком глаза он фиксировал, что двойник следует рядом, бок о бок, словно в зеркале.
Амфортас вошел в гостиную и присел на стул. Он и сам не помнил, как здесь очутился. В руках он все еще сжимал фарфоровую уточку. Сознание его вроде бы прояснилось, мысли текли спокойно, но ощущения как будто стерлись. От этого Амфортас чувствовал себя весьма неуютно. В голове по-прежнему стучало, однако боль исчезла. Амфортас с отвращением покосился на двойника. Тот завис в воздухе, презрительно уставившись на Амфортаса. Невропатолог смежил веки, чтобы не видеть его.
– Не возражаешь, если я закурю?
На этот раз голос не раздвоился. Амфортас удивленно распахнул глаза и остолбенел. Двойник развалился на диване, лениво закинув одну ногу на подушки. Он чиркнул спичкой и, прикурив, выдохнул дым.
– Боже мой, сколько раз пытался бросить, – засокрушался двойник. Он снисходительно сдвинул брови. – Нy, извини. – И пожал плечами. – Откровенно говоря, расслабляться мне бы не следовало, да, Бог свидетель, я безумно устал. Вот и все. Надо передохнуть.
В нашем случае вреда от передышки никакого. Ты ведь знаешь, что я имею в виду. – Двойник умолк, будто ожидал от Амфортаса ответа, но тот словно воды в рот набрал. – Я тебя понимаю, – наконец вымолвил двойник. – Чтобы привыкнуть к этому, необходимо время. А вот я так и не научился проникать куда-либо постепенно. Видимо, все это надо было бы обстряпать осторожненько и поэтапно, в час по чайной ложке. – Он виновато пожал плечами и улыбнулся. – Экая промашка. Короче, я явился и приношу свои извинения. Я-то тебя уже многие годы знаю как облупленного, ну, а ты обо мне, разумеется, не имеешь ни малейшего представления. Скверно получается. Бывало, мне хотелось встряхнуть тебя, вернуть, так сказать, в рамки. Однако вряд ли это мне удалось бы, как не получится и сейчас! Ох уж эти дурацкие правила игры! Но потрепаться мы можем. – Внезапно двойник занервничал. – Тебе не полегчало? Нет? Вижу, что ты никак в себя не придешь. Язык проглотил. Ну, ничего. Я буду говорить, пока ты не оклемаешься и не привыкнешь ко мне. – Сигаретный пепел упал ему на свитер. Стряхнув его на пол, двойник пробормотал: – Экая небрежность!
Амфортас тихонько рассмеялся.
– А, так ты, оказывается, еще живехонек, – обрадовался двойник. – Прелестно! – Он замолчал и уставился на хохочущего Амфортаса. – Ты давай потише, дружок, – внезапно разозлился двойник. – Ты что, хочешь, чтобы я снова начал все повторять за тобой?
Амфортас отрицательно замотал головой, пытаясь подавить смех. А потом вдруг заметил, что стол, который он сдвинул, и лампа, упавшая с него, – все снова стоит на своих местах. Невропатолог удивленно покосился на двойника.
– Да, это я поставил их на место, – заверил его двойник. – Я существую на самом деле.
– Нет, ты только в моей голове, – возразил Амфортас.
– Ну вот, уже целую фразу выдал, надо же. Экий прогресс. Я, разумеется, имею в виду форму, а не содержание, – пояснил двойник.
– Ты – галлюцинация.
– А стол? А лампа?
– У меня случился провал памяти. Я их сам поднял, а потом забыл про это.
Двойник выпустил очередное облачко дыма.
– Земная душа, – укоризненно пробормотал он и покачал головой. – Может быть, ты убедишься, если я потрогаю тебя? Если ты сам ощутишь мое присутствие?
– Может быть, – согласился Амфортас.
– Да, но это невозможно, – огорчился двойник. – Даже думать забудь.
– Это из-за того, что у меня галлюцинации.
– Еще одно такое словечко, и меня вырвет наизнанку. Послушай, как ты думаешь, кто сейчас перед тобой?
– Я сам.
– Да, частично ты прав. Поздравляю. Я твоя вторая душа, – признался двойник. – Ну, крикни же теперь «рад познакомиться» или хоть что-нибудь в этом роде, Однако и манеры же у тебя! Да, я тут вспомнил один забавный случай по этому поводу. Насчет знакомств. Очень милая история. – Он загадочно улыбнулся. – Мне рассказал ее двойник Ноэля Кауарда, да и сам Кауард признает, что она действительно имела место в жизни. В общем, в одном королевстве давали бал, и Кауард оказался в числе приглашенных. Он очутился рядом с королевой, а по другую руку от него стоит Никол Уильямсон. И тут появляется некий чудак, Чак Коннорс. Американский актер. Знаешь его? Разумеется-разумеется. Ну, короче, протягивает он Ноэлю руку и смущенно бормочет: «Мистер Кауард, я – Чак Коннорс!» А Ноэль не растерялся и так, по-отечески, успокаивает его: «Конечно, мальчик мой, я в этом не сомневался». Ну как, по-моему – прелестно! – Двойник откинулся на спинку дивана. – Какой умница этот Кауард. Жалко, что он перебрался за границу. Ему, конечно, хорошо. А нам-то плохо. – Двойник многозначительно посмотрел на Амфортаса. – Хороший собеседник – большая редкость. Понимаешь, куда я клоню, или нет? – Он стряхнул сигаретный пепел прямо на пол и добавил: – Ну, не волнуйся. Не загорится.
Странное чувство испытывал сейчас Амфортас – нечто среднее между смятением и непонятным возбуждением. Ведь именно двойник обладал той настоящей, жизненной силой, которая полностью отсутствовала у Амфортаса.
– Почему ты не хочешь доказать, что не являешься галлюцинацией? – попытался он вывести двойника на чистую воду.
Тот удивился:
– Доказать?
– Да.
– Как?
– Сообщи мне что-нибудь такое, чего я не знаю.
– Я не смогу остаться здесь навсегда.
– Да нет, что-нибудь такое, что я потом смог бы проверить.
– Ты слыхал эту забавную байку про Ноэля Кауарда?
– Я мог сам сочинить ее. Это ведь не факт.
– Да, тебе трудно угодить, – разочарованно протянул двойник. – И ты думаешь, у тебя достанет ума состряпать такую историю?
– Подсознательно – да, – кивнул Амфортас.
– И снова ты близок к истине, – подтвердил двойник. – Твое подсознание и есть твоя вторая душа. Но не в том смысле, как ты привык его понимать.
– Пожалуйста, объясни.
– Превентивно.
– Что?
– Это как раз то, чего ты не знаешь. Мне только что пришло в голову. «Превентивно». Это словечко я позаимствовал у Ноэля. Ну, как? Теперь ты доволен?
– Нет, я не употребляю это слово, но его латинский корень мне известен.
– Слушай, от тебя можно сойти с ума. Ты просто невыносим, – удрученно заметил двойник. – Я сдаюсь. Ладно. У тебя галлюцинации. И теперь ты, разумеется, начнешь уверять меня, будто не убивал тех несчастных. Что ты ничегошеньки не знаешь.
У невропатолога вдруг похолодело внутри.
– Кого убивал? – едва ворочая языком, выдавил он из себя.
– Сам знаешь. Мальчонку и двух священников.
– Нет. – Амфортас покачал головой.
– Ну, не упрямься. Я знаю, что сознание твое, конечно же, не участвовало в этом. Ну и что же? – Он пожал плечами. – Ты знал. Ты все равно знал.
– Я не имею никакого отношения к этим убийствам. Двойник рассвирепел и выпрямился на диване:
– Вот-вот, еще не хватает свалить теперь все на меня. Ну, у меня-то, к счастью, нет тела, так что я
