карлика — а может, и до черной дыры, пока наша галактика не взорвется или Космос не пожрет собственный хвост. Мой образ будет вечен.
— Только сначала надо запустить, — тихо сказал Фазиль.
— Президенту это не понравится, — сказал Линдсей. — Еще в первом соглашении, которое мы подписали, содержится запрет на запуски в период переговоров. Может быть, немного погодя… Когда доверие окрепнет.
Фазиль с Паоло переглянулись. Линдсей понял, что ситуация вышла из-под контроля.
— Послушайте, — продолжал он. — Вы оба талантливы; после блокировки кольца времени у вас хоть отбавляй; вы ведь можете сделать портреты со всех нас.
— Нет! — крикнул Паоло. — Это — только наше!
— Ну а ты, Фазиль? Ты не хочешь такую?
— Мы мертвы, — ответил Фазиль. — На эту голову ушло два года. Вторую мы не успели бы. Случайность сожгла нас обоих. Один из нас должен был пожертвовать всем, и мы решили… Покажи ему, Паоло.
— Нельзя, — отрезал тот. — Да он и не поймет.
— Пусть знает, Паоло, — твердо сказал Фазиль, — почему ты — главный, а я подчиняюсь. Покажи ему.
Паоло извлек из-под пончо маленький акриловый ящичек. Внутри лежали два каменных кубика с белыми точками на гранях. Кости.
Линдсей облизнул пересохшие губы. Он видел кости на Совете Колец. Заразная, прилипчивая игра. Азартная. И не только из-за денег — эти кубики решали вопросы куда более важные. Тайные соглашения. Вопросы первенства. Секс. Борьба внутри генолиний между людьми, отлично знающими, что они полностью равны. Кости решали все — быстро и окончательно.
— Я могу помочь вам, — сказал Линдсей. — Давайте поговорим.
— Мы сейчас должны быть на вахте. Радиомониторинг. Мы уходим, мистер секретарь.
— Я иду с вами.
Установив на место каменную заслонку, шейперы нырнули в темноту. Линдсей старался не отставать.
Тарелочные антенны шейперов были вкопаны в грунт по всему астероиду. Чашеобразные кратеры являлись готовой основой для замаскированной медной сетки отражателей. Все антенны были подключены к центральному процессору — сложному комплексу полупроводников, укрытому в прочной акриловой консоли. В гнезда ее вставлялись кассеты самодельной пленки, и дюжина разных головок постоянно вела запись. На другом конце консоли размещался жидкокристаллический экран для видеокопий и от руки надписанная клавиатура.
Юноши принялись прочесывать диапазоны постоянных механистских передач. Большинство передач шло в шифрованном виде, представляя собою лишь безликое попискивание кибернетических цифровых кодов.
— Что это там? — спросил Паоло. — Фазиль, возьми пеленг!
— Где-то близко… А, это тот маньяк.
— Какой? — спросил Линдсей. Громадный зеленый таракан в фиолетовую крапинку, треща крыльями, пролетел мимо.
— Тот, что из скафандра не вылезает.
Юноши переглянулись. В глазах их Линдсей прочел то, что они вспомнили. Запах…
— Он что-нибудь говорит? — спросил Линдсей. — Включите, пожалуйста.
— Да он всегда говорит, — сказал Паоло. — Вернее, поет. Включит передачу и бредит…
— Он в новом скафандре, — с тревогой сказал Линдсей. — Включите.
Раздался голос третьего депутата:
— …Шершавый, как мамино лицо. Жаль, что с другом Марсом не попрощаюсь. И Карнавала тоже жаль. На несколько километров отошел — и этот свист. Думал, новый друг зовет. А нет. Просто маленькая дырочка в спине, где я баллоны приклеивал. Баллоны качают здорово, но дырка быстрее. Скоро обе кожи мои остынут.
— Да вызовите же его! — крикнул Линдсей.
— Я же сказал: он — в режиме передачи. Его рации, наверно, лет двести. Когда он говорит, то не может ничего слышать.
— Не пойду назад, здесь останусь. — Голос третьего депутата слабел. — Нет воздуха — говорить нечем и слушать нечего. Надо выбраться. Молнию вот только… Если повезет, успею раздеться… — Послышался легкий треск помех. — Прощай, Солнце. Прощайте, звезды. Спасибо за…
Свист убегающего в пространство воздуха заглушил слова, а затем снова затрещали помехи.
Линдсей, обдумав происшествие, тихо сказал:
— Паоло! Я был нужен для алиби?
— Что?!
Паоло был потрясен.
— Вы повредили его скафандр. А затем постарались не оказаться в радиорубке, когда ему была нужна помощь.
Паоло побледнел.
— Клянусь, мы близко не подходили к его скафандру!
— Почему же вас не оказалось на вахте?
— Это Клео меня подставила! — закричал Паоло. — Действовать должен был Иан, ему выпали кости! А я должен был остаться чистым!
Фазиль сжал его руку:
— Паоло, заткнись.
Некоторое время Паоло пытался перебороть его взглядом, затем обратился к Линдсею:
— Это все Клео с Ианом. Завидуют моему везению…
Фазиль встряхнул его. Паоло хлестнул брата по лицу. Вскрикнув, тот обхватил Паоло, прижав его руки к туловищу.
— Я был не в себе, — потрясение сказал Паоло. — Я соврал. Клео любит нас всех. А это — просто несчастный случай. Несчастный случай…
Линдсей покинул рубку. Миновав ветвэр-камеру и оранжереи, где компрессоры испускали запах свежего сена, он достиг пещеры, освещаемой сквозь газопроницаемую пленку тусклыми красными лампами. Здесь находился вход в комнату Норы, перекрытый ее личной воздуходувкой. Примерившись, во время «выдоха» Линдсей проскользнул мимо пульсирующей кишки и включил свет.
Круглые стены комнаты покрывал фиолетовый орнамент. Нора спала.
Ноги и руки ее были опутаны проводами. Запястья, локти, колени и щиколотки облегали браслеты. К группам мышц под обнаженной кожей было подведено множество черных электродов. Ноги и руки плавно, в унисон, двигались — вправо, влево, вперед, назад… К спине, к нервным узлам и окончаниям, прильнул длинный панцирь.
Диптренажер. Спинномозговой краб. Вспышка воспоминаний привела Линдсея в бешенство. Толкнувшись ногой в стену, он ракетой понесся к Норе. Глаза ее слепо раскрылись навстречу его яростному крику.
Он схватил ее за шею и рванул вперед, вонзив ногти под резиновый обод краба. Часть прибора отошла от спины. Кожа под ним была красной и мокрой от пота. Линдсей оторвал провод от ее левой руки и снова рванул краба. Нора вскрикнула — крепления, удерживавшие краба на спине, больно врезались в ребра.
Краб был сорван. «Брюхо» его щетинилось мириадами полупрозрачных трубочек — оболочек тонких, как волоски, электродов. Линдсей дернул еще раз. Оболочки проводов, растянувшись, лопнули, обнажив разноцветную изоляцию.
Упершись ногой в ее спину, он потянул. Нора забилась, отыскивая на ощупь пряжку. Пояс, который удерживал краба, просвистев в воздухе, расстегнулся. Линдсей держал прибор в руках. Краб, не отработавший до конца программу, шевелился будто живой. Раскрутив прибор за крепления, Линдсей изо
