после того, как закончится курс такого лечения, пациенты начинают чувствовать себя порою хуже, чем до того, как приступили к нему.
Дело в том, что иллюзия «регенерации» провоцирует организм на изматывающий «форсированный режим», который лишь кажется нормальным — сквозь розовые очки эйфории. А сил-то и не хватает, чтобы перестроиться на иную жизнедеятельность, более активную, чем та, к которой увядающий организм приспособился за долгие годы…
Оптимизм старости едва ли нуждается в таких эфемерных фармацевтических подпорках — не то «крылышках», не то «костылях». У него достаточно прочная основа — почва реальной действительности. Эта пора хороша по-своему, как и любая иная. Цицерон, например, считал ее поистине драгоценной: страсти улеглись и не затуманивают рассудок; трезвый ум и богатый опыт помогают достичь новых высот в самых разных сферах человеческой деятельности.
Действительно, страшит разве только дряхлость с ее немощами, хворями. Вот с чем ведут войну советские специалисты, а не со старостью самой по себе. Былое представление о ней как о болезни отброшено: то было заблуждение, обезоруживавшее медицину.
В киевском Институте геронтологии АМН СССР есть специальное отделение, где занимаются физиологией старения — нормального, не патологического, которое рассматривается как естественный, закономерный, необходимый процесс. Теория? Нет, долгожители, которые согласились находиться под постоянным наблюдением ученых, чувствуют себя хорошо для своего возраста, причем субъективные оценки подтверждаются объективными, полученными научно-техническими методами.
Но что такое норма здоровья и отклонения от нее в преклонные годы? У почтенного возраста тоже свои этапы. У каждой поры — свои особенности. Какие? Чтобы выявить их, в киевском Институте геронтологии ведут постоянные длительные наблюдения за старящимся организмом. Понятно, что один пример — не пример. И потому изучают не одного человека (иначе можно сделать неверные для других обобщения), а многих людей, относящихся к разным возрастным группам — пожилых, старых, долгожителей.
Наряду с такими обследованиями предпринимаются и еще более массовые, с широким географическим охватом, который соответствует масштабам нашей многонациональной страны, огромному разнообразию ее природных условий.
Мы снова на перекрестке. На сей раз пересеклись дороги геронтологии, с которой мы начали, и демографии, к которой пришли. И опять перед нами примеры взаимодействия и взаимопомощи обеих наук.
Всесоюзная перепись населения 1959 года, как всегда, многое дала не только демографам. Ее материалы были обработаны в киевском Институте геронтологии.
Граждан СССР в возрасте от 60 до 75 лет насчитывалось тогда около 16 миллионов, от 75 до 90 — почти 4 миллиона, старше 90 — 225 тысяч. Как же они распределялись по отдельным районам страны?
Подобно демографам, геронтологи составили специальную карту долголетия, демонстрирующую его уровень по всем административно-территориальным единицам. Она наглядно показывает, сколько человек в возрасте 80 лет и старше приходилось тогда на каждую тысячу душ, правда, не всего населения, а лишь его определенного контингента — тех, кому было 60 лет и более. С тем, чтобы найти, где какая доля
И вот сюрприз: Якутия! Она почти не уступает районам Кавказа, которым, как и ожидалось, принадлежит пальма первенства. Суровые природные условия Севера не только не препятствуют, но даже, по всей видимости, способствуют долговечности.
А в Казахстане и Средней Азии города не уступают селам по тому же самому показателю. Оказывается, заблуждение считать, будто долголетние в большинстве своем всегда и всюду — жители «тихих деревень».
Так, может, вот он, «эликсир» жизненности и силы? Может, все дело в физико-географических особенностях среды? Угрюм-Север, понятно, не похож на солнечный юг, но гам и тут климат сухой, притом с большими перепадами температур между зимой и летом.
Но к зонам долголетия относится и Прибалтика! А там климат мягкий и влажный… И потом не следует забывать про Черноморское побережье Кавказа. Скажем, про Абхазию: недаром Георгий Гулиа назвал ее краем Мафусаилов…
И это лишь пример тех вопросов, которые ставит демографическая статистика. Вопросов, которые ждут ответа и от демографии, и от других наук.
Вскоре после переписи 1959 года советские специалисты предприняли крупномасштабную научную операцию. По решению Президиума АМН СССР и Министерства здравоохранения СССР под руководством Института геронтологии было обследовано одновременно более 40 тысяч человек в возрасте 80 лет и старше — на Украине, в Белоруссии, Литве, Молдавии, Киргизии, Туркмении, Грузии, некоторых районах РСФСР.
Исходя из того, что обычная характеристика здоровья по «заболеваемости» явно недостаточна, участники экспедиций учитывали общее самочувствие, степень подвижности, способность к самообслуживанию, участие в работе по дому, сохранность психики, памяти, интерес к окружающему, остроту зрения, слуха, даже такие подробности, как число зубов. Зато безликие «стат. единицы» демографических сводок, где сухо зарегистрированы пол, возраст, семейное положение, обретали плоть и кровь индивидуальных биографий.
И вот результат — один из самых интересных: в среднем по пяти республикам
«Большая дружная семья», — отмечалось обычно в отчетах. Почти все Состояли в браке, причем разведенных встречалось мало. Традиционное пожелание молодым «совет вам да любовь» можно было не повторять на серебряных, золотых и платиновых свадьбах: оно становилось жизненным принципом. Не только у близких, но и у знакомых, у сослуживцев эти люди пользовались почетом и уважением, отвечая, разумеется, взаимностью. Благоприятный
Нет, эти люди не жили в каких-то там оранжерейных условиях. А о модных заграничных гериатрических клиниках в большинстве своем слыхом не слыхивали либо не помышляли. Многим доводилось терпеть даже лишения, недоедать. Впрочем, и материальное благосостояние, которое дала им Советская власть, не сделало их любителями излишеств.
Почти все были худощавыми. Исключение составляли не только тучные, но и просто полные. Вегетарианцами оказались лишь 10 процентов. Еще меньше тех, кто ел главным образом мясное. Большинство предпочитало разнообразие в пище. Но все следовали простому и мудрому правилу: не жить, чтобы есть, а есть, чтобы жить.
Как жить? Все обследованные работали смолоду до глубокой старости. В сельском хозяйстве — 61 процент, в промышленности — 16 процентов. Из тех и других лишь 4 процента занимались умственным трудом — по роду профессии, разумеется, ибо никто не чурался труда физического.
Труд создал человека — и остался для всех нас жизненной необходимостью. Жить, чтобы трудиться, и трудиться, чтобы жить, — такова формула современной геронтологии.
Еще Гиппократ заметил: «Праздность и ничегонеделание влекут за собой пороки и нездоровье». Через два с лишним тысячелетия Гуфеланд подтверждал: «Нет ни одного примера, чтобы какой-нибудь лентяй дожил до преклонных лет». Нынешние специалисты скажут вам: только благодаря активной деятельности человеческий организм не изнашивается столь быстро, как от «прекрасного ничегонеделания». Наоборот, совершенствуется.
Не это ли «эликсир молодости и долголетия»? Не гипотетический, а реальный, доступный всем и каждому.
— Как же понимать тогда слова специалистов: воздействие на стареющий организм биологически активными веществами, фармакологическими средствами «приобретает сегодня наибольшее практическое значение»?
