порекомендовал мне другого врача, женщину, специализирующуюся по данной проблеме.
Посещения врачей заняли у меня несколько недель, но после встреч с несколькими специалистами я в конце концов нашел человека, который был мне нужен. В отличие от других своих коллег, он без колебаний согласился немедленно принять меня. Казалось, что он ждал моего звонка. Его телефон не был оборудован монитором, но я в таковом и не нуждался. Я и так хорошо знал, как он выглядит.
– У меня сегодня много пациентов, – объяснил он бархатным тенором, – но, если вы можете зайти ко мне в клинику около девяти вечера, я обязательно приму вас.
– Спасибо, доктор, – поблагодарил я его, – сегодня в девять я буду у вас.
В клинике никого не было, когда я добрался до места. Я открыл дверь в приемную. Она также оказалась пустой. Свет уже погасили, и комнату лишь озаряли отблески огней большого города, находившегося где-то далеко внизу. В полумраке, царившем в помещении, я сумел разглядеть старинную мебель и полки с книгами, тянувшиеся вдоль стен. Ни медсестры, ни секретаря.
Небольшой коридор вел во внутреннюю часть здания. Полоска света пробивалась из полуоткрытой двери в дальнем конце холла. Добравшись до цели, я без колебаний распахнул тяжелую дверь.
– Доктор? – Я не стал называть его по имени, написанном на табличке на двери. Я знал, что оно не было настоящим.
– О'Райан, – произнес он своим бархатным тенором, – входите, пожалуйста.
Разумеется, меня ожидал златокудрый мужчина из ресторана. Его небольшой кабинет казался еще меньше от изобилия мебели, находившейся в нем: две кушетки, массивный стол, шкафы. Это впечатление еще усиливали тяжелые шторы на окне и толстый дорогой ковер на полу. Он сидел за своим столом, выжидательно улыбаясь. Единственный свет в комнате исходил от небольшого торшера в углу, но казалось, человек за столом сам излучал золотистый свет. Широкоплечий и обаятельный, он выглядел как человек, способный не растеряться в любой ситуации. На нем была простая рубашка с открытым воротом. Ни пиджака, ни жакета. Переплетенные пальцы рук, лежавших на поверхности стола, не только не отбрасывали тени, но, казалось, сами освещали пространство вокруг себя.
– Присаживайтесь, О'Райан, – произнес он спокойно.
Я почувствовал, что мое тело сотрясает легкая дрожь. Взяв себя в руки, я уселся в кожаное кресло, стоявшее напротив стола.
– Вы сказали, что у вас проблема с памятью, – начал было он.
– Вы прекрасно знаете, какая у меня проблема, – прервал я его, – так что давайте не будем терять время.
Он поднял брови и широко улыбнулся.
– Это не ваш кабинет, – продолжал я, – имя, указанное на его двери, не принадлежит вам. Кто же вы тогда? И кто я сам?
– Очень деловой подход. Должен заметить, что вы совсем неплохо адаптировались к условиям данной цивилизации. – Он откинулся на спинку своего вращающегося стула. – Что касается моего имени, то вы можете называть меня Ормузд, хотя, как вы понимаете, в нашем случае имена не имеют особого значения.
– Ормузд?
– Да. А теперь я назову и ваше собственное имя. Ваше имя… Орион,[2] как и название созвездия.
– Охотник?
– Очень хорошо. Вы прекрасно ориентируетесь в сложившейся ситуации. Орион Охотник. Это ваше имя, которое, кстати, расшифровывает суть вашей миссии.
– Расскажите мне обо всем подробнее.
– В этом нет никакой необходимости. Вы уже и так знаете то, что должны знать. Вся необходимая информация заложена в вашей памяти, но большая часть ее была заблокирована до последнего времени.
– Почему?
Его лицо стало серьезным.
– Есть многое, о чем я не могу вам сказать. Во всяком случае сегодня. Вы были посланы в этот мир с миссией Охотника. Ваша задача найти Аримана, Владыку Тьмы.
– Человека, который был в ресторане вместе с вами?
– Совершенно верно. Он и есть Ариман.
– Ариман. Так вот какое у него имя. Он убил Арету.
– Я знаю.
– Кем она была?
Ормузд слегка пожал плечами:
– Посланцем. Весьма незначительная личность…
– Она была важна для меня!
Выражение его бледно-золотистых глаз несколько изменилось. Сейчас он выглядел почти удивленным.
– Но вы видели ее только однажды, в ресторане…
– И в госпитале в тот же вечер, – уточнил я, – и на следующий день… – У меня невольно перехватило
