Понемногу, осторожно я заставил его расслабиться.
Египтянин спал наяву, но его глаза оставались открытыми, и он мог разговаривать со мной.
Разум и воля Неферту ослабли. Он был испуган и отчаянно нуждался в друге, которому мог бы довериться. И я убедил его в том, что он не просто может довериться мне, но и обязан рассказать обо всем, что пугало его.
– Иначе я не смогу помочь тебе, мой друг.
На мгновение он прикрыл глаза:
– Понимаю, Орион.
Постепенно я заставил его разговориться. Негромкий и ровный голос его шпионы Некопта не могли подслушать. Он рассказал мне запутанную историю. Как я и опасался, она грозила бедой не только мне – я- то привык к опасностям, – но и Елене, которая, не зная того, попала в ловушку, подстроенную коварным Некопта. И хоть козни жреца были направлены против меня, его сообразительность и находчивость, сила и быстрота принимаемых решений и последующих действий вызвали у меня невольное восхищение.
В обоих царствах, как сказал мне Неферту, шептали, что фараон Мернепта умирает. Одни говорили, что царь тяжело болен, другие шептали, что его медленно отравляют… Как бы то ни было, вся власть находилась теперь в руках первого вельможи царя, отвратительного Некопта.
Конечно, армия оставалась верной царю, а не жрецу Пта, но войско утратило прежнюю силу. Дни воинской славы, обретенной в походах Рамсеса II, давно миновали. Мернепта допустил, чтобы его войско ослабело настолько, что теперь состояло почти сплошь из иноземцев, а большая часть полководцев – стариков – жила лишь памятью прошлых побед. И если во времена Рамсеса армия уничтожала корабли народов моря, вторгавшиеся в дельту, теперь варвары осаждали города и наводили ужас на Нижнее царство, а войско не имело сил, чтобы остановить их.
Некопта не нуждался в сильной армии – она могла помешать ему подчинить царя. И все же он не мог позволить людям моря грабить дельту. Нижний Египет восстанет, если его не защитить. Поэтому верховный жрец Пта придумал блестящий план: новоприбывший отряд хеттов послать против людей моря в составе нового армейского корпуса. Пусть варвары увидят, что человек, похитивший Елену у победоносных ахейцев, очутился в Египте, пусть они узнают, что их подозрения верны и царственная красавица находится под покровительством Повелителя Обеих Земель.
А потом надлежало известить их через тайного вестника, что Елену вернут мужу, если прекратятся набеги на дельту. Более того, Некопта согласен выделить Менелаю и его ахейцам богатые земли в дельте, если они согласятся охранять от нападения прочих народов моря Нижний Египет.
Но сначала Менелай должен убедиться в том, что Елена действительно в Египте, а посему Ориона вместе с его хеттами следует отослать в дельту в качестве жертвенных агнцев, чтобы они пали там от рук варваров. Более того, недовольство слабостью Некопта, узурпировавшего власть, уже ощущалось в городе Менефере, древней столице, где поклонялись Амону у великой пирамиды. Верховный жрец Амона, Гетепамон, возглавлял противников Некопта. И если Орион сумеет невредимым выбраться из дельты, ему придется доставить Гетепамона в Уасет либо в качестве гостя, либо – пленника.
Конечно, если люди моря убьют Ориона, что вполне возможно, придется посылать кого-то другого за Гетепамоном, дабы извлечь ослушника из храма и повергнуть в прах перед могучим Некопта.
Четкая схема говорила о несомненной изворотливости жреца.
Я откинулся в кресле и выпустил разум Неферту из тисков моей воли. Тот слегка осел, потом глубоко вдохнул живительного воздуха, заморгал, потряс головой и улыбнулся мне:
– Неужели я спал?
– Ты задремал, – ответил я.
– Как странно.
– Утро выдалось напряженным.
Он встал на ноги и потянулся, посмотрел через дворцовый двор и заметил, что солнце уже садится.
– Сколько же часов я проспал? – спросил он с величайшим недоумением, обернувшись ко мне. – Наверное, тебе было скучно сидеть возле меня?
– Нет.
С сомнением качнув головой, Неферту проговорил:
– Похоже, сон пошел мне на пользу. Я чувствую себя отдохнувшим.
Меня обрадовали эти слова. Он был слишком честным человеком, чтобы, зная о кознях Некопта, не поделиться этим с другом.
И все же выходил от меня Неферту слегка озадаченным. Я попросил его позавтракать со мной на следующее утро, чтобы переговорить с ним о встрече с царем.
То, что я увидел на ужине, который устроил для нас царь египетский, могущественнейший из правителей мира, фараон, изгнавший израильтян из своей страны, встревожило меня.
Предстоявшая встреча с великим царем невероятно взволновала Елену. Весь вечер она гоняла служанок, они купали и умащали ее благовониями, укладывали волосы, ниспадавшие золотыми кольцами, чернили глаза на прекрасном лице, румянили щеки и губы. Елена оделась в свою лучшую, расшитую золотом юбку с позвякивавшими серебряными бубенцами, украсила себя ожерельями, браслетами и кольцами, сверкавшими в свете ламп… Наконец последние лучи заходившего солнца исчезли на фиолетовом небе.
Я облачился в кожаную юбку, дар Неферту, и хрустящую белую льняную рубаху, также предоставленную мне египтянином. Разумеется, я вооружился – мой неизменный кинжал на сей раз был привязан к ноге.
Елена открыла дверь между нашими комнатами, трепеща от ожидания.
– Ну как, я не оскорблю царского взора? – поинтересовалась она.
